Генри Тейт

Генри Тейт родился в 1819 году в семье священника на северо-западе Англии. Он был седьмым сыном, и в возрасте тринадцати лет Генри бросил школу и стал помогать старшему брату в бакалейной лавке в Ливерпуле. В двадцать он уже имел собственный бакалейный бизнес и очень ловко его расширял. К 1885 году Тейт владел шестью магазинами, прибыль от которых позволила ему задуматься о переходе на новый уровень, — так он пришел в сахарный бизнес.

В 1872 году Генри Тейт узнал о методе нарезки сахара кубиками (а тогда в магазинах продавались большие сахарные головы, от которых продавцы отрезали куски для покупателей). Тейт быстро понял, что это большое дело, и купил лицензию. Правда, чтобы накопить нужную сумму для внедрения прогрессивной технологии, он забрал свою дочь из платной школы — но расчет был верный. Так сахарные головы стали историей, а Генри Тейт — успешным промышленником, который, наконец, мог позволить себе досуг. Вот тут и началось искусство.

Генри Тейт был скромным и тихим человеком. Разбогатев и переселившись в Лондон, он стал тратить очень много денег на благотворительность, но почти всегда делал это анонимно. Он построил общественные библиотеки с бесплатным входом, финансово поддерживал больницы и учебные заведения, а также покупал работы современных британских художников, чье творчество ему импонировало. Первое время Генри Тейт покупал картины почти исключительно на итоговых экспозициях Королевской академии художеств.

Фаворитами Тейта были прерафаэлиты во главе с Джоном Эвереттом Милле (по совместительству — директором академии) — с последним миллионер очень сдружился и купил немало его работ, включая «Офелию» и «Северо-Западный проход». Со временем у Тейта накопилось столько работ Милле, что в его доме в Стретхеме была устроена галерея, и по воскресеньям она открывалась для публики.

В конце 1880-х — начале 1890-х в Национальной галерее было не протолкнуться — и не столько посетителям, сколько художникам. А тут еще и Генри Тейт вдруг придумал подарить галерее более шестидесяти картин. Более того, он предложил оплатить постройку новой галереи для хранения всего этого при условии, что государство предоставит подходящее место и ежегодный грант. Коллекционер не хотел огласки — и не только из-за своей скромности: он просто пытался избежать очередной порции насмешек над его вкусом и уничижительных дискуссий. Однако дело было государственного масштаба и с самого начала освещалось в газете Таймс. Утаить что-то оказалось непросто, да и, по правде говоря, деликатную просьбу Тейта попросту проигнорировали. В конце концов громкие имена и большие суммы повлияли на успешный исход дела.

Итак, подарок был принят и вопрос, наконец, поставлен ребром: необходимо новое помещение для полотен английских художников, которые просто не помещаются в нынешней галерее. Сначала несколько лет было потрачено на то, чтобы решить все бюрократические вопросы. Затем сменилось правительство — и часть вопросов пришлось решать заново. Наконец принялись за поиски места. В Таймс опубликовали письмо художника Эдварда дю Канна, в котором тот предлагал для будущей галереи заброшенную использовать тюрьму Милбэнк на берегу Темзы. И хотя на этой территории уже было запланировано строительство военных бараков, предложение все же передали Тейту — и он согласился. Местность имела репутацию прибежища преступников и проституток, вокруг нее располагались заводы и склады горючего. Но после девятилетней проволочки Тейт понял: сейчас или никогда.

Газеты выражали воодушевление по поводу светлого будущего: преступный район очистится и преобразится, новый храм искусства рассеет окружающий мрак. В общем, тюрьму снесли, и на освободившейся территории построили галерею. Финансировал постройку Генри Тейт, а проектировал здание его любимый архитектор Сидни Смит.

21 июля 1897 года галерею торжественно открыли Принц и Принцесса Уэлльские (будущие Эдвард VII и Королева Александра) в присутствии мистера и миссис Тейт. Генри Тейт не хотел произносить речь (пришлось написать ее заранее), но главное — он хотел, чтобы то, что он построил, называлось Национальной галереей британского искусства. Но к доброму человеку, как обычно, никто не прислушался, и галерею сразу стали называть Галереей Тейта — причем даже в прессе и на официальном уровне.

Здесь нужно сделать отступление. В 1890-м Генри Тейту был 71 год. О скромности его мы уже сообщили. Чем же объясняется его филантропическая активность в этот период? Современники объясняли это влиянием второй жены Тейта — Эми Хислоп, молодой и очень коммуникабельной особы. Они поженились в 1885, когда ему было 66, а ей — 31. И именно после их женитьбы Тейт стал делать крупные пожертвования, строить библиотеки, коллекционировать картины и, наконец, устраивать галерею. Хислоп обожала публичные мероприятия и королевские церемонии. Она стала настоящей находкой для репортеров и не раз украшала собой свежие номера иллюстрированной прессы.

На самом деле Генри Тейт коллекционировал не только работы британских художников. Но в подарочное собрание он не включил иностранных художников, и в названии будущей галереи акцент стоял на национальном искусстве. В 1896 году Тейт отошел от дел. После нескольких отказов он все же принял почетный титул барона в 1898-м (королевская семья пригрозила обидеться в случае еще одного отказа). Он подарил галерее еще несколько работ, а после его смерти (1899) эту традицию продолжила леди Тейт.

История Генри Тейта забавна и парадоксальна: обеспеченный человек, придерживающийся очень консервативных взглядов и вкусов, основал галерею, которая призвана была стать собранием благопристойных работ британских художников. Его условием также была его анонимность. По какой-то странной иронии со временем галерея стала оплотом эксперимента и авангарда, а название, которое ее основатель установил для нее, не прижилось, — все знают ее как Галерею Тейта, но мало кто в курсе, что Генри Тейт, скорее всего, не оценил бы того, во что превратилась его затея.

В заглавии использована картина работы Губерта фон Геркомера «Сэр Генри Тейт» (1897)