екатерина
Андреевна рожкова

КАТЯ РОЖКОВА
Катя Рожкова родилась в Москве в 1969.
Окончила Московскую Среднюю художественную школу при институте им. Сурикова и ВГИК (мастерская В. А. Богданова, постановочный факультет).
1994–1996 Стажировалась в национальной академии изобра- зительных искусств Токио, Япония, став почетным стипенди- атом академии искусств.
В настоящий момент она является автором и куратором выставки “Личный Космос”.
“Люди сами находят или даже создают тех, кто нас будет любить”. Пейзаж, ускользающий и изменчивый, посольское ученичество и жизнь в Китае с роди-
телями, желание и счастье от возможности влиться в один общий поток той китайской улицы, невысокой, многоголовой и велосипедной, постижение через поры униформы
у неизвестного, потому, чужого, но вечного и многослойного мира. Любовь к ускольза- нию в ветви деревьев, реальное бегство на дерево, слияние и утешение, отдохновение
и подпитка энергетикой листьев, кореньев, запахов земли и ветра. На выставке будут рисунки художника, Гарифа Басырова, появившегося на свет в АЛЖИРе (Акмолинском лагере жен изменников родины), известном также как Точка No 26 на карте Карлага. В 1960-е годы закончил художественную школу при Суриковском институте, затем худо- жественный факультет ВГИКа. Рисунки подобраны намеренно к выставке. Квадратные персонажи, слишком квадратные, чтобы быть возвышенными, смотрят на звездное небо. Парадоксальный рисунок. И графический лист с двумя фигурами людей, сидящих внутри кроны огромного дерева, ставшими его частью, его ветвью. Головы подняты к небу, к Вечному Космосу. И почему бы им не смотреть. Люди на то и люди.
Полагаем, что в России нет сейчас такого уровня не японского, но при этом категорически японского художника старой японской школы, каким со-
вершенно по своей природе случилась Катя Рожкова. Три основополагающих состав- ляющих такого типа художников, довольно редких в наше время. Прежде всего – вы- сокое ремесло, то есть технология печати, компьютерных возможностей, сильная рука, свободная посадка всего тела для выполнения задуманного, навыки рисунка и алхими- ческих формулировок цвета и фактуры. Непременно Личная История, которая сквозит сквозь каждую случайную и задуманную прореху произведения, настолько личную, что вполне к любому человеку примеряемую историю, уходящую неизбежно в архетип. И третье, обязательное желание вызвать в смотрящем чувство восторга. Японцы такое чувство называют “Моно-но аварэ”, очень приблизительно можно перевести как “оча- рование от вещи”. Можно перевести, как “ах!” Очарование может быть печальным, но всегда с улыбкой. Если бы жизнь не была так мимолетна, быстротечна, проходяща, то в ней не было бы очарования. Моно-но аварэ связано еще и с необычайной чувстви- тельностью, которая культивировалась в классическую эпоху Хэйан (IХ - ХII века), уме- нием улавливать тончайшие токи жизни. Печаль одиночества, эстетика бедности как аристократизма, пресность с ярчайшим ударом алой кисти, слабость, безмятежность, тень, приглушенность на грани исчезновения красок и звуков, отрешенность.
Все эти определения средневековой японской эстетики “саби” и “ваби” приблизительно описывают круг значений дарования Кати Рожковой, но не
раскрывают его полностью. В одном его пятистишии-танка есть образ: “замерзший чахлый тростник на морском берегу”, который считается ранним воплощением саби. Легкая мутность вещей: посуды, мебели, одежды происходит оттого, что ее часто тро- гают руками и от них остается слабый налет жира, который, впитываясь, создает осо- бую теплоту, непроницаемость с надеждой на просвет. Тусклый глянец посуды, мутный темный цвет японского мармелада ёкан, зеркала в полутемных помещениях японских старых домов навевают именно то ощущение наслоений темноты, которого и добива- ется искусный художник скрытой красоты. Кем бы он не был, не сравнивая безусловно никого ни с кем, Рембрандтом ван Рейном, Юрием Норштейном или Катей Рожковой.