Николай
Захарович Панов

Гравер (ксилограф), рисовальщик. Академик живописи (с 1910 г.).
Родился в Санкт-Петербургской губернии, в селении Императорский Фарфоровый Завод прихода церкви Преображения Господня. В метрической книге за 1871 год под № 26 записано: "С-Петербургской Ремесленной управы слесарно-кузнечного цеха, у причисленного по Указу Казенной палаты от 12 ноября 1870 года за № 12618 подмастерья Захара Петрова Панова и законной жены его Марии Ивановой православной веры и первого брака, 16 февраля 1871 года родился сын Николай. Крещен 21 февраля, восприемники: С-Петербургский купец 2-ой гильдии Николай Иванов Герасимов и действительного статского советника Александра Ивановича Гельда дочь девица Мария". По всей вероятности, оба крестных родителя оказывали материальное вспоможение в воспитании и обучении мальчика. В августе 1886 года Николай Панов поступил в Петербургское Центральное училище технического рисования барона Штиглица, где прослушал теоретический курс наук, параллельно постигая основы художественного мастерства, в классе В.В. Матэ. Николай Захарович Панов, один из лучших учеников известного гравера академика Василия Васильевича Матэ (1856–1917), был наделен от природы редким талантом рисовальщика, яркой внешностью, умом. Хорошее образование и общение с людьми искусства довершили формирование этого интересного человека и незаурядного художника. Со временем он стал достойным преемником учителя на художественном, а позже и на педагогическом поприще, сохранив в своем творчестве "верность его традициям в технике тоновой гравюры и рисунка пером". В 1894 году Николай Панов с отличием окончил училище и был направлен на стажировку в лучшие мастерские Европы. В Париже и Берлине у известных мастеров Клозе и Манесса он изучал технику гравюры на дереве и офорта; увлекшись живописью великих испанских художников, особенно Веласкеса, выполнил несколько портретов в оригинальной технике с картин, находящихся в музеях Парижа, Берлина, Мадрида и в частных коллекциях. В 1895 году Н.З. Панов был принят в "Salon de Champs Elуsees" и получил награду, выставив четырнадцать работ. Из них гравюры "Граф Оливарес", "Генерал Боро" и офорты "Монахиня" и "Святой Себастьян" экспонировались затем на выставке 1897 – 1898 годов в залах Императорской Академии художеств и были приобретены для ее музея. Ряд работ, созданных за границей, Николай Захарович подарил классу офорта родного училища, несколько листов передал Нижегородскому городскому художественному и историческому музею. После этого Н.З. Панов получает звание ученого рисовальщика, и Совет училища Штиглица назначает его преподавателем. С 1897 года он вел класс офорта и рисунка пером, а позже – и класс рисования, черчения и лепки в начальной школе при училище. Из воспоминаний современника: "Занятиями по рисунку пером руководил молодой преподаватель Панов. Это был красавец мужчина. Ученицы млели, когда он проходил мимо или садился поправить им рисунок. Он очень умело показывал, как надо тростниковым пером передавать предметы из стекла, металла, дерева, гипса, различные ткани". По единственной подписанной фотографии, вклеенной в личное дело (возможно, снятой с автопортрета, исполненного в технике меццо-тинто), удалось атрибутировать личность художника на ряде групповых фотографий. Одним из ближайших приятелей Н.З. Панова был жанрист и портретист, академик живописи Николай Петрович Богданов-Бельский (1868 – 1945), который жил и работал в Петербурге. Он представил Панова профессору С.А. Рачинскому и историкам братьям А. П. и Н. П. Барсуковым. Вероятно, через Богданова-Бельского, писавшего портреты членов семьи графа Сергея Дмитриевича Шереметева, Панов тоже получил заказ от графа. Выполненные им офорты были показаны на выставке 1897 – 1898 годов в Императорской Академии художеств, неоднократно воспроизводились с офортной доски. Живописные портреты графа С.Д. Шереметева (1897) и графини Е. П. Шереметевой (1898), написанные Богдановым-Бельским, выставлялись в Академии художеств и в Петербургском обществе поощрения художников в 1899 году. Работы Н.З. Панова и Н. П. Богданова-Бельского имели успех, принесший множество частных заказов. Тогда же Н.З. Панов знакомится с художником и историком графом Павлом Сергеевичем Шереметевым (1871 – 1943). Знакомство пробудило в нем интерес к истории русской усадьбы; эта тема нашла богатое отражение в его творчестве. Летом 1901 года Николай Захарович гостил в шереметевском имении Уборы Звенигородского уезда Московской губернии. Здесь родился замысел "Сюиты Уборы", сделаны зарисовки с натуры: "Пейзаж с церковью", "Окно церкви", "Церковная дверь". Офорты были тонированы акварелью. Павел Сергеевич Шереметев и Николай Захарович Панов задумали издание историко-художественного сборника "Русские усадьбы", посвященного Подмосковью. Работа началась с древних Убор. Текст писал Шереметев, Панов трудился над иллюстрациями, приводившими в восторг гостей – художников К.Я. Крыжицкого, Н. П. Богданова-Бельского, А. П. и Н. П. Барсуковых, а также членов семьи Шереметевых. Графиня Екатерина Павловна писала из Убор мужу С.Д. Шереметеву: "…ехала из Михайловского в Уборы… Павел выезжал к нам навстречу. Пили чай, гуляли по всему саду и за садом к молодым сосенкам, потом по валу вернулись домой и теперь собираемся ужинать. Крестьяне и крестьянки приходили здороваться… Панов еще здесь, показывал одну акварель замечательно красивую, которую только сегодня начал". Летом 1902 года Павел Сергеевич снова пригласил Н.З. Панова в имение – для завершения первого номера сборника – "Уборы". К осени сделали типографский набор (металлическое клише с текстом на деревянном основании), но денег на издание не было. Кроме того, на издание требовалось разрешение владельца всех шереметевских усадеб графа С.Д. Шереметева. Н.З. Панов в письме к Н. П. Барсукову писал: "Я уже не говорю о материальной какой-нибудь помощи, этого мы не ждали, да и не заикались об этом. Попробуем найти деньги на стороне, как-нибудь устроим. А вот что Вы скажете на это? Еще раньше в Петербурге мы рискнули попросить у него (С.Д. Шереметева. – Н.А.) разрешения на одну из старинных усадеб (в селе Чиркине. – Н.А.) для того, чтобы продолжить задуманное нами дело. Он неохотно отвечал на все вопросы и постарался смять этот разговор. А сам между тем несколько раз спрашивал и, видимо, интересовался, как идут дела и что мы намерены предпринять после "Убор", в то же время на наши предложения отмалчивался… Потому, что наше дело он не считает своим и, следовательно, помощи ждать трудно". В конце концов сборник "Уборы" так и не вышел, а работа по подготовке следующего номера – "Чиркино" – приостановилась. Николай Захарович Панов посещал многие шереметевские усадьбы, в том числе и "Остафьево", где Шереметевыми в 1899 году уже был открыт общедоступный музей. В каждый свой приезд Николай Захарович оставлял восторженную запись в книге почетных гостей. Особенно восхищала его уникальная коллекция гравюр и живописи XVIII века, собранная первым владельцем имения князем Андреем Ивановичем Вяземским, создавшим здесь также дом-дворец и замечательный парк. Н.З. Панов считал Остафьево выдающимся памятником русской культуры и желал вписать свою страницу в летопись усадьбы. После 1905 года в имениях и усадьбах начались грабежи и поджоги. Павел Сергеевич вывез в Остафьево из деревянного дома в Уборах уникальные книги, архивные документы, рукописи, произведения искусства. Продолжая жить в Уборах, граф теперь часто наведывался в Остафьево, особенно летом. Неделями гостил здесь и Панов. Граф Сергей Дмитриевич Шереметев предложил ему художественно оформить альбом "Остафьево". В начале августа 1906 года Н.З. Панов сделал ряд рисунков и акварелей: первый лист перед текстом – вид на усадьбу со стороны пруда (с фотографии времен князя Павла Петровича Вяземского), рисунки пером в стиле старых гравюр, акварели "Карамзинская аллея", "Карамзинская комната", перспективное изображение "средней круглой залы". К октябрю, когда Н.З. Панов и С.Д. Шереметев встретились в Петербурге, художник уже подготовил для альбома "Остафьево" весь изобразительный материал. К сожалению, и этот альбом не был издан, а работы Николая Захаровича остались только в оригиналах (несколько листов хранилось в музее Остафьево до 1930 года). Тем не менее все последующие годы, наезжая в Остафьево, Николай Захарович продолжал зарисовывать здешние живописные уголки. Н.З. Панов является автором многих портретов – в технике офорта и рисунка пером. Так, по приглашению Сергея Александровича Рачинского он ездил в его родовую усадьбу в селе Татево Смоленской губернии, где выполнил офорты с хранящихся в архиве хозяина портретов Н.В. Гоголя (работы Э.А.Дмитриева-Мамонова и В.А. Рачинского), а также портрет-офорт Н.В. Гоголя по собственному рисунку пером. В августе 1903 года Н.З. Панов собрался в Крым, чтобы поправить здоровье. Н. Г. Гарин-Михайловский писал Чехову в Ялту: "Со мной немного погодя поедет и Николай Захарович Панов. Я уговариваю его заняться художественными корреспонденциями". 9 августа они навестили Чехова, и Антон Павлович дал согласие позировать художнику. Сеанс состоялся на следующий день. Позже портрет был гравирован и размножен, а для журнала "Живописное обозрение", где Н.З. Панов вел художественный раздел, по свежей памяти он создал корреспонденцию "Сеанс" (сотрудничать в "Живописном обозрении" Панова пригласил редактор И.Н. Потапенко, прекрасный портрет-офорт которого работы Панова был опубликован в журнале "Нива"). Николай Захарович Панов много и плодотворно преподавал – в Центральном училище технического рисования барона Штиглица и в Школе рисования. Достаточно сказать, что училищу доверили представлять своими работами отдел гравюры в экспозиции "Международная выставка печатного дела" (Лейпциг, 1904). "25 мая 1910 года на заседании Императорской Академии Художеств были заслушаны предложения членов Академии об удостоении некоторых лиц, достигших известности своими художественными произведениями, почетного звания академика, на основании 81 и 82 Устава Академии…" В числе новоизбранных академиков был и гравер Николай Захарович Панов (его кандидатуру предложили М. П. Боткин, Е.Е.Волков и К.Я. Крыжицкий). Наиболее яркие события его художественной биографии – участие в выставках "Salon de Champs Elуsees", "Blanc et Noir", а также в выставках, ежегодно устраивавшихся Императорской Академией художеств; его главные художественные достижения – портреты А.И. Герцена, Н.А. Корсакова, С.Я.Елпатьевского, И.Н. Потапенко, княгини Волконской, С.Ф.Хилкова, И.Ф. Горбунова, А. П.Чехова, графа С.Д. Шереметева, графини Е. П. Шереметевой, Л.Н.Толстого, В.И.Давыдова, А.А. Половцева, Н.В. Гоголя, графа С.Д. Шереметева (офорт, гравюра на дереве, меццо-тинто и рисунки пером), ряд акварелей с натуры для издания "Русские усадьбы". Граф Сергей Дмитриевич Шереметев, открывший в Остафьеве музей и продолживший здесь преобразования, предложил Панову участвовать в качестве художника и архитектора в создании проектов памятников Н.М. Карамзину, А.С. Пушкину, В.А.Жуковскому, П.А.Вяземскому и его сыну П. П.Вяземскому. Николай Захарович взялся за эту работу с воодушевлением. Офорты, рисунки художественных деталей, чертежи, выполненные им, поступали в мастерские Петербурга и Москвы. Памятники установили в 1911 – 1913 годах (кроме памятника П. П.Вяземскому, установленного позже). В прессе отмечалось высокое мастерство и прекрасный архитектурный и художественный вкус академика Н.З. Панова. Он избирается в Комитет Второго Всероссийского съезда художников, активно участвует в его подготовке и проведении, будучи секретарем отдела "Русская старина", где председательствовал граф Павел Сергеевич Шереметев. Между тем здоровье Николая Захаровича постоянно ухудшалось. Большие преподавательские нагрузки, граверная работа, требовавшая значительных физических усилий и постоянного напряжения зрения, повлекли серьезное неврологическое заболевание. Для курортного лечения, предписанного врачами, нужны были деньги, добыть же их позволяла только работа, которая усугубляла болезнь: замкнутый круг. В 1913 году заболевание до того обострилось, что не помогла даже долгожданная поездка в Кисловодск. Болезнь грозила потерей зрения, доктора настаивали на немедленном выезде в Финляндию, в санаторий "Рауха" на реке Иматре. Все упиралось опять же в деньги. Несмотря на пятнадцатилетнее знакомство Н.З. Панова с семьей Шереметевых, дружескую привязанность к нему жены и детей графа Сергея Дмитриевича, сам граф относился к художнику подчеркнуто официально. Управляющий финансами Петербургской конторы А.А. Зост получил от С.Д. Шереметева несколько писем, в которых тот писал о Панове как о безнадежно больном и умирающем человеке. Удивленный А.А. Зост взял на себя смелость объяснить графу, что ходатайство перед Академией и помощь на будущее необходимы, но сейчас прежде всего нужен санаторий, а у Панова нет 500 рублей для оплаты пребывания в нем. Сам Николай Захарович считал возможным для себя принять не помощь графа, но заказ и деньги под него. Граф сделал заказ на изготовление трех десятков экземпляров своего портрета (работы Н.З. Панова 1910 года) с офортной доски и заплатил через контору 100 рублей, чем и ограничился. Графиня Екатерина Павловна и дети – Анна Сергеевна Сабурова и Павел Сергеевич, узнав от управляющего о положении дел, выслали необходимую сумму на петербургскую контору, но Николай Захарович, сердечно поблагодарив всех, от денег отказался, заметив, что может принять их только за работу. Тогда Анна Сергеевна, человек эмоциональный и искренний, уговорила А.А. Зоста сказать художнику, что это деньги от графа С.Д. Шереметева. Панов удивился, но деньги взял и вскоре выехал в Финляндию. Анна Сергеевна продолжала искать способы дальнейшей помощи Николаю Захаровичу. Она написала письмо Государю Николаю Александровичу, с которым была знакома еще с юности. От Великой княгини Ксении Александровны вскоре пришла телеграмма: "Все устроилось, везу деньги сама". Государь прислал 1000 рублей, что было весьма своевременно: в марте 1914 года Н.З. Панов оказался в одной из больниц Петербурга. Анна Сергеевна навещала его каждую неделю. Едва поправившись, он выехал на лечение в санаторий доктора Салье под Парижем, собираясь успеть к началу занятий в училище. Первая мировая война разрушила все планы: вернуться в Россию Николай Захарович не смог. Переписка семьи Шереметевых с художником длилась два года, но сохранилось лишь одно письмо Н.З. Панова из санатория (7/20 июля 1916 года) к графине Екатерине Павловне. Он вспоминает благословенное Михайловское – имение Шереметевых, благодарит всех за память и доброе внимание к нему. Едва почувствовав себя лучше, Николай Захарович начинает хлопотать о возвращении на родину и о пенсии, пишет письма в училище Штиглица, в Комитет по делам русских, оказавшихся на чужбине. 17 февраля 1917 года Петроградское Центральное училище технического рисования барона Штиглица обратилось в Министерство иностранных дел с просьбой помочь коллежскому советнику, академику Н.З. Панову как можно скорее получить освидетельствование о состоянии здоровья для назначения ему досрочной пенсии, поскольку он с мая 1914 года пребывает во Франции и тяжко болен, не получает жалованья и не имеет собственных средств. Указан адрес: Sanatorium de Boulogne sur Seine 145 route de Versailles. Известно, что Комитет по делам русских, оказавшихся на чужбине, делом Н.З. Панова занимался. Однако дальнейшая его судьба пока неизвестна. Работал в области репродукционной и оригинальной гравюры. Пейзажист, портретист. Автор гравированных портретов: А. И. Герцена, Н. А. Корсакова, С. Я. Елпатьевского, И. Н. Потапенко, С. Ф. Хилкова, И. Ф. Горбунова, В. И. Давыдова, А. А. Половцева, Л. Н. Толстого, Н. В. Гоголя, С. Д., Б. С. и Е. П. Шереметевых и других. Работал над иллюстрациями к историко-художественному сборнику, посвященному русской усадьбе (Уборы, Остафьево, Чиркино; издание не осуществлено), для которого выполнил значительное количество рисунков и акварелей. Среди известных произведений: «Угол дворцовой залы» (1888). Среди работ: «Пейзаж с церковью», «Окно церкви», «Церковная дверь» (все – 1901), альбом рисунков и акварелей «Остафьево» (1906, не издан). Автор работы «Психология гравюры» (Доклад на Втором Всероссийском съезде художников, 1912).