Согласно более прозаической версии Баракки пригласил с Венской художественно-промышленной выставки фотограф И. Егерев. Год рождения нашего героя — 1852-й. Место рождения — Северная Италия, вероятнее всего — Верона: Образование получил в художественной академии в Милане. Впрочем, мемуаристы постоянно путаются с названиями городов, где родился и учился Баракки. Кое-кто именует его флорентийцем. Да ну что там! Божественная Италия, в конце концов!
Увидев берег Волги у Саратова, пылкий веронец воскликнул: «Дальше не поеду. Мне нравится этот бордово-красный собор и горы, обросшие дубовыми лесами». С начала 1880-х он поселяется в нашем городе. И Саратов, превративший француза Жана Батиста Савана в Ивана Савина, свершил ту же метаморфозу с Этторио Паоло Сальви, сделав его Гектором Павловичем.
Часть жизни Баракки прошла среди аромата свежих стружек и холста, запаха клея и краски. Он - работал декоратором в нескольких саратовских театрах. Зрители долго вспоминали оформление спектакля «Дети капитана Гранта» — триумфальная работа молодого художника. Незабываем был и эффектнейший занавес «Ночь над Волгой» для старого театра Очкина. Как декоратора Баракки приглашали в Астрахань и даже в Петербург, но до столицы он не добрался из-за приступа лихорадки. В январе 1887 года в бенефис Баракки на сцене Городского театра была поставлена феерия «Лесной бродяга».
Как художник-станковист он заслужил в Саратове славу «певца Волги». Несмотря на то что журналисты постоянно иронизировали по поводу засилья на выставках именно пейзажа: «Вода, баржа, опять вода, песочек да лесочек», они всегда отмечали вкус, красоту рисунка и натуральность воздушной перспективы, но более всего — поэтическую одухотворенность в работах Баракки. Неизменным успехом пользовались и небольшие волжские этюды, и более крупные, сложные композиций, напоминавшие о театральных пристрастиях автора; «Собор при лунном освещении», «Обвал Соколовой горы», «Весенний разлив Волги в лунную ночь». Кроме того, Баракки писал заказные портреты и оставил изображения государственных чиновников, именитых купцов, людей из близкого ему круга саратовской интеллигенции. Их можно было видеть в городской Думе, университете, банках, гимназиях, частных домах.
Дарования Гектора Павловича были разнообразны. В 1897 году он стал владельцем фотографической мастерской П. Ушакова, поставив дело на образцовом техническом уровне, и оставался ее хозяином в течение тринадцати лет. Кроме того, оформлял интерьеры общественных зданий, декорировал выставочные павильоны, создавал экспозиции выставок, то есть занимался тем, что сегодня назвали бы дизайном. В эту сферу деятельности художник погрузился во многом благодаря своему членству в Саратовском обществе любителей изящных искусств, одним из учредителей и заметных деятелей которого он являлся. Его называли душой общества, объединившего «истинных друзей человечества и поборников добрых нравов». Без Баракки не обходились, когда речь шла о любительских спектаклях, празднованиях литературных и музыкальных юбилеев. За особые хлопоты по устройству модных вечеров с «живыми картинами” ему были даже подарены золотые часы.
Баракки обладал незаурядными педагогическими способностями. И в этом — его главное дарование. Виктор Борисов-Мусатов, Павел Кузнецов, Петр Уткин и еще очень многие могли вспомнить нежное прикосновение его руки, когда он останавливался за спиной работающего и с мягким акцентом, нараспев, давал советы будущим художникам. Около десяти лет «художник - артист», как его называли, был преподавателем сначала студии, потом школы Общества любителей изящных искусств. После закрытия этой школы, унаследовав ее имущество, Баракки намеревался открыть собственную школу. Официального открытия не состоялось, но он постоянно давал частные уроки и последние шесть лет жизни посвятил исключительно ученикам.
Его квартира в одноэтажном домике на Соляной улиЦе была наполнена собственными работами, эстампами, фотоснимками, которые художник охотно показывал гостям. Вход со стороны двора и огромная копия с «Возвращения стада» француза Тройона были знакомы многим молодым саратовцам, задумавшим посвятить себя изобразительному искусству. Сам же Баракки являл собой пример профессионального художника, явления в тогдашней российской провинции.
Живость характера, отзывчивость, умение вовремя сказать слова одобрения привлекали к Баракки людей разного возраста и различных художественных пристрастий. «За его дружеским столом тогда можно было видеть и певца былой красоты Борисова-Мусатова, и передвижника Коновалова, и представителей «Мира Искусства» Уткина и Кузнецова, и старого классика-академика Журавлева», — вспоминал современник.
В 1915 году Баракки заболел воспалением легких и хворал несколько месяцев. Домой приходили открытки от друзей и учеников с пожеланиями выздоровления. Художник стал чувствовать себя лучше, но приступ астмы, который случился, когда никого не было дома, оказался роковым.
В 1922 году в Радищевском музее состоялась выставка произведений Гектора Павловича. А потом большинство его картин исчезло. Некоторые говорят, что их увезла с собой дочь Баракки Эмилия, вышедшая замуж за иностранца. Другие утверждают, что всем распорядились родственники жены. Всего несколько работ осталось в конце концов в саратовских музеях. И до сих пор в поле зрения музейщиков иногда попадают пейзажи «певца Волги», бытующие в домах коренных саратовцев.
P.S. Совсем недавно министерство культуры Саратовской области нашло возможность приобрести «Волжский пейзаж с дощанниками», предположительно принадлежащий кисти Баракки, для Радищевского музея, за что ему — большое спасибо.
(Из "Волжский пейзаж итальянской кисти" Елена Савельева)
