Антонис ван
Дейк

В 1613-м году 14-летний вундеркинд Антонис, сын фламандского торговца шёлком Франса Ван Дейка, написал маслом на дереве небольшой автопортрет. Он сейчас в Вене, в Академии изобразительных искусств – и это потрясающая вещь! Дело не только в зрелой технике, в той превосходной степени мастерства, которая не всегда даётся и вдвое старшим художникам – чего стоит один только воротничок, лихо и точно проложенный единственным мазком белил и буквально вспарывающий темноту. Гораздо сильнее впечатляет выражение лица подростка – в нём виден ум, самоуверенность и… вызов. Это лицо человека, который уже в 14 лет знает: ему дано от природы слишком много – и он ещё всем покажет!

Набожная и состоятельная купеческая семья из Антверпена. 12 детей, которых учат языкам (французский и английский, испанский и итальянский – это помимо родного, фламандского), истории и даже немножко теологии. Кто-то продолжит семейный бизнес, кто-то станет священником, девочки - монахинями, а вот у седьмого по счёту ребёнка Ван Дейков, Антониса, особого выбора не было. Всем и так было ясно: он наверняка станет художником.

В этом нет ничего скандального или из ряда вон. В конце концов, это же был не отсталый Лондон, где к XVII веку еще даже не начался Ренессанс и не имелось понятия о живописи, а просвещённый и благополучный Антверпен. Здесь была живописная традиция, была школа. Здесь функционировала Гильдия святого Луки. Здесь работали Рубенс и Снейдерс. Мать Антониса Мария вышивала на шёлке великолепные пейзажи, маленький сын срисовывал фрагменты материнской вышивки на кусочки холста. Вскоре Мария умерла, а её муж остался перед необходимостью как-то устроить быт многочисленных детей. Так 10-летний Антонис попадёт в мастерскую живописца Ван Балена, а оттуда – к мастеру, имеющему мировую славу, Питеру Паулю Рубенсу.
Ван Дейк и Рубенс Снаружи это благостный сюжет об учителе и благодарном ученике: Рубенс неоднократно пишет портреты 16-летнего Ван Дейка, делает его своим первым помощником, признаёт и поощряет талант; Ван Дейк изображает Рубенса и, отдельно, его первую жену Изабеллу Брандт – в ответ. Но изнутри отношения Рубенса и Ван Дейка –история жгучего соперничества, особенно болезненная для честолюбивого Ван Дейка, но не вполне безоблачная и для Рубенса.

Хрестоматийно известна история о том, как Рубенс закончил большую картину и сразу отправился на 5-часовую конную прогулку, свой ежедневно совершаемый моцион. Зная, что мэтр вернётся нескоро, подмастерья, толкаясь локтями, ринулись к полотну, на котором еще сохла краска. Кто-то задел картину, и рука рубенсовского персонажа оказалась безнадёжно смазанной. Все замерли в ужасе. Ван Дейк хладнокровно взялся за кисть. К возвращению учителя всё стало «как раньше». Рубенс даже не заметил подмены. А среди учеников утвердилось крамольное: Ван Дейк-то может не хуже! Заказчики передавали друг другу: манера 20-летнего Ван Дейка «мало уступает мастерству Рубенса», а цены на картины ниже (пока ниже!). Рубенс начинает ревновать. Ван Дейк – тяготиться доминированием Рубенса.

Когда в 1620 году английский граф и коллекционер Томас Хауэрд позвал Ван Дейка в Лондон, все испытали облегчение. Художник успел поработать для герцога Бекингема, король Яков I назначил ему жалованье в 100 фунтов, но оставаться в Британии Ван Дейк всё же раздумал. По версии одного из биографов, Лондон ему показался «мерзким», а внимание к собственной персоне - недостаточным. И это вполне объяснимо: интерес к живописи родится там только когда на престол взойдёт сын Якова, Карл I.

Ван Дейк возвращается в Антверпен, а оттуда уезжает в 6-летнее путешествие по Италии. Известнейший исследователь Ван Дейка Кристофер Браун считает, что художник видел некоторые работы итальянцев в Лондоне и именно поэтому захотел посетить колыбель искусства Возрождения. Но вообще-то это была прямая рекомендация Рубенса, и есть те, кто считает, что таким образом он деликатно спровадил из Фландрии своего не в меру амбициозного питомца.

Пожалуй, только в Италии образ и стиль Рубенса перестали довлеть над Ван Дейком: слишком ярки были новые художественные впечатления. К тому Ван Дейк нашёл для себя новый ориентир – Тициана. И окончательно определился с жанром: он продолжал выполнять многофигурные композиции на мифологические или религиозные темы, но уже понимал, что его призвание – портрет.

Болезнь и смерть сестры заставляют Ван Дейка в 1627 году прибыть на родину. Рубенс как раз в разъездах: он занят на дипломатической миссии в Испании, а в Англии расписывает для Якова I потолок великолепного дворца на берегу Темзы. Место первого фламандского художника вакантно – и его занимает Ван Дейк. Он становится штатным живописцем испанских наместников в Нидерландах Изабеллы и Альбрехта. Однако с возвращением Рубенса заказчики Ван Дейка перетекают к нему – всё-таки мировая знаменитость! Для самолюбия Ван Дейка это невыносимо. Он едет в Брюссель, потом в Гаагу, работает на износ, но его известность, вопреки уверенности в собственной гениальности, не перекрывает славы Рубенса.

А в это время английский король Карл I, фанатично влюблённый в искусство, буквально заболевает идеей, что его личным портретистом должен стать не кто иной, как фламандский живописец Антонис Ван Дейк.

Считается, Карл впервые услышал о Ван Дейке от своей супруги, королевы Генриетты Марии в формулировке «портретист уровня Тициана». А она, в свою очередь, узнала о нём от матери – королевы Франции Марии Медичи. Но всё же нельзя исключать, что именно Рубенс из вполне благих побуждений порекомендовал британскому монарху своего лучшего ученика.

Второй английский период Ван Дейка станет наиболее насыщенным и плодотворным в его биографии. Более 400 превосходных полотен. Близость ко двору и невероятные почести: особняк Лондоне, 200 фунтов в год, поместье в Блэкфайерсе, наконец, вожделенное дворянство – титул баронета.

Ван Дейк пишет по портрету в неделю в своей особой, несравненной манере. Он умеет показать своих героев изящными и глубокими, героическими и возвышенными. Он делает их лучше и приподнимает над грешной землёй. И все это – с необыкновенной виртуозностью. Знатоки уже почти четыре столетия соревнуются в эпитетах: утонченная элегантность Ван Дейка, лирический мазок Ван Дейка, его танцующая кисть… Кто-то простодушно примет метод Ван Дейка за лесть. Нет! Это явление называется по-другому: аристократический портрет. И равных в этом жанре Ван Дейку не будет не только в его времена, но и в последующие.

В каком-то смысле Карл I и Ван Дейк нашли друг друга. Два невысоких болезненных человека с непоколебимой уверенностью в собственной избранности. Только Карл видел свою божественную миссию в утверждении абсолютизма и объединении Британии под знаменем единой религии, а вот в чем видел Ван Дейк – свою? Не в необузданной же роскоши (кареты, драгоценности, слуги, приёмы, сам король приплывает на лодке, чтобы поприсутствовать при работе любимого художника)?

Когда мы оказываемся один на один с загадкой гения, на помощь приходят автопортреты.

Автопортретов Ван Дейк оставил больше, чем кто-либо из его современников. Тут с ним не мог тягаться даже Рубенс. Пожалуй, только Рембрандт так же часто фиксировал собственный облик, как и Ван Дейк. Но искусствоведы скептически говорят, что мотивом Ребрандта было «Познай самого себя», тогда как в творчестве Ван Дейка – «Прославь самого себя»; первый писал автопортреты ради самоанализа, а второй – из тщеславия. Ван Дейк на портретах предстаёт человеком с тонким и нервным лицом, с тщательно завитыми рыжими волосами и ухоженной эспаньолкой, с красивыми длинными пальцами и вызовом в глазах, в роскошной одежде и изысканно-небрежных позах. И, несмотря на кажущуюся рисовку, Ван Дейк не лжёт: он был именно таким.

Но Ван Дейк двоится, он полон противоречий. Замкнутый и «себе на уме», но обожающий шумные праздники и роскошь напоказ. Учтивый на грани развязности. С взрывным характером и затаённой меланхолией. Ван Дейк набожен и даже вступил во Фландрии в иезуитское «Братство холостяков», а после из тщеславия женился на королевской фрейлине.

Образ жизни Ван Дейка, как свидетельствовали его современники, более подходил наследному принцу, чем художнику. Это не располагало к аскетизму. Он сорил деньгами. Но у него была постоянная возлюбленная – некая Маргарита Лемон, его лучшая натурщица, с которой Ван Дейк немало времени прожил под одним кровом.
В 1639 году Ван Дейк неожиданно вступает в брак с Мэри Ратвен. Не до конца понятно, женился ли он по велению страсти или же стать мужем королевской фрейлины Ван Дейка заставила его идея фикс быть как можно ближе к аристократии. Маргарита Лемон и раньше закатывала скандалы, если какая-то знатная дама являлась позировать Ван Дейку без всякого сопровождения, тет-а-тет. Весть о помолвке художника привела бедную женщину в исступление. Она кидалась на Ван Дейка, как взбеленившаяся фурия, колотила его и в ходе драки пыталась откусить ему палец, чтобы он больше никогда не мог взяться за кисть, но, к счастью, не преуспела.

В 1640-м умрёт Рубенс, а Ван Дейк получит депешу от испанского короля. Он почти не сомневался, что ему предложат место при дворе – английскому двору было далеко до блеска испанского. Но Филипп IV просит его прежде закончить картины, не завершённые Рубенсом. «Даже из могилы он сумел унизить меня!» - скажет с досадой Ван Дейк. Жить ему оставалось совсем недолго: спустя год после смерти Рубенса 42-летний Ван Дейк умрёт от загадочной болезни и будет похоронен в один день с крестинами своей новорожденной дочери Иустинианы.

Автор: Анна Вчерашняя