Крайнее решение принадлежит петербуржцу Вячеславу Крыжановскому. Его "литературное домино" навеяно утопией абсолютной книги Маларме. Оно является буквальной (то есть наглядной) аналогией теории языковых игр Людвига Витгенштейна, книг-словарей и книг-кроссвордов Милорада Павича или хрестоматийной уже кортасаровской "Игры в классики". Рядом с серией Крыжановского книжки-тетрадки Анны Разуваевой и Линор, иллюстрированные полудетскими рисунками, выглядят куда более бесхитростными. Однако даже у этих авторов тексты (кстати говоря, исключительно поэзия, реже - белые стихи), зрительные образы и форма книги находятся в столь странном соответствии, что их относительный традиционализм постепенно (по мере разглядывания) приобретает новый смысл. Поскольку, лишь находясь среди всех этих чудаковатых книг-поделок, начинаешь отдавать себе отчет в том, что и впрямь поэзия может существовать не иначе как в сброшюрованных тетрадях, перелистывание страниц которых лишь подчеркивает внутренний ритм стиха. В то время как для прозаического текста не годится никакой другой формат, нежели бесхребетный свиток. И, наконец, глядя на высеченные в каменном блоке "Десять заповедей" становится ясно, что вся суть завета - не в словах, а в незыблемой твердости камня.
«Не книгой единой» Независимая газета 07.06.2000
