Георгий
Викторович Безбородов

Георгий, расскажи, пожалуйста, о себе, где ты родился и вырос?
В Москве, всю жизнь живу в одном квадратном километре — метро Аэропорт. Мама, Светлана Георгиевна Безбородова — главный архитектор "Аэропроект": аэропорты строит по стране и миру, а в советское время только "Аэропроект" этим и занимался, отец — военный инженер, делал ракеты. Когда я был маленьким, я смекнул: если папы дома нет, значит по ТВ ракета будет взлетать. Мой папа полковник, мой дед — военный лётчик, генерал-лейтенант ВВС, дядя — тоже генерал военно-космических сил, у меня архитектурно-космическая семья. Папа, Виктор Георгиевич Безбородов, несколько лет работал редактором отдела оформления журнала "Авиация и космонавтика". Он писатель и карикатурист, дома сохранилась огромная пачка карикатур, которые были опубликованы во всех ведущих советских газетах. То есть, вполне себе творческая семья.

В детстве кем хотел стать? Как пришёл к фотографии?

Отчётливо помню: примерно 6 лет мне, август, я стою на подоконнике и смотрю в открытую форточку, зелень красивая, пытаюсь сообразить кем бы я хотел стать. Мне очень нравилось смотреть на эту листву и ей наслаждаться, а тут ещё школа какая-то. Острого желания стать фотографом, космонавтом или архитектором не было, хотелось просто жить.

Базовые знания по фото тебе передал отец? Кстати, ты умеешь снимать на плёнку, сам проявлять?

Да, конечно. И руками уметь всё это — совершенно другой процесс, гораздо меньше права на ошибку, кадров мало, гору наснимать ты не можешь и прежде, чем нажать на спуск, нужно думать. Папа давал мне плёнку совершенно шикарную по тем временам — 1000 единиц, для фото-пулемётов, невероятной чувствительности. Обычная пленка — 100, 200, 400, а это была 1000 или даже 1000 с чем-то. Очень зернистая, контрастная, поставлялась в бобинах. Я в ванной отматывал кусочек на катушку, обрезал ножницами хвостик, заклеивал скотчем разборную катушку и на неё снимал. Это доставляло мне невероятное удовольствие и я до сих пор люблю контраст и зернистость.

Твой отец делал фото для журнала?

Были специальные фотографы, но что-то он и сам тоже снимал. Сколько я себя помню, он всегда снимал для дома, для журнала, для тех мест, где он работал. Снимал на Зениты, на Leica. Он мне изредка давал поснимать на Leica R3 78-ого года. Она тяжёлая, железная и стоила, как автомобиль в те времена. Это незабываемая практика, в этот фотоаппарат невозможно не влюбиться.

Помнишь свой первый фотоаппарат?

Агат-18, который делал 72 очень маленьких кадра — пластмассовая мыльница-премыльница. Я с 7 класса стал систематически снимать, печатался во всех стенгазетах, была целая гора фотографий, потому что мне, конечно, больше нравилось клеить стенгазеты, чем сидеть на уроках. Помнишь своё первое фото, которое оценили окружающие? С одной стороны — оценили, а с другой — чуть в морду не дали. Моего друга по парте вызвали отвечать на уроке истории, а я его в это время ущипнул и в этот момент сфотографировал. Получился очень эмоциональный снимок, но друг потом мне бурно выражал своё недовольство.

То есть, ты позволяешь себе пользоваться приёмами, которые провоцируют человека на более яркое эмоциональное самовыражение?

Да, безусловно.

Какие это сейчас приёмы?

Пару лет назад я оказался на практике гуманитарного движения The Liberators International, где незнакомые люди собирались и смотрели друг другу в глаза какое-то время, фиксировали свои состояния, обменивались ощущениями. Я заметил, что после этой практики очень сильно меняется лицо человека, что-то сильно отпускает, оно как-то светлеет, какое-то волшебство происходит, если два человека, правда, как-то соединяются, а не пытаются продавить друг друга. Это произвело на меня большое впечатление. Я потом написал пост в Фейсбуке и с несколькими людьми провёл такое же мероприятие — незабываемое впечатление, с некоторыми даже по много часов это получалось. С одной стороны — это очень нелегко, вылезает куча всякого мусора, воспоминания, иногда мы молчали, иногда что-то говорили. Эта практика даёт очень большой внутренний эффект.

Сейчас рисуешь?

Редко. Недавно был в Школе искусств Перотти и при всякой возможности буду туда возвращаться.

Вопрос из жизни — оба родителя занимаются не творческими профессиями и достигли успехов в карьере, а их ребёнок выбирает что-то творческое: актёрство, рисование и т.д. Родители не принимают это всерьёз и считают, что нужно приобрести "нормальную" профессию. Был ли в твоей жизни диктат в выборе профессии? Почему ты выбрал МАРХИ, а не ушёл в фотографию или живопись?

Мне все сказали, что сначала тебе нужно уметь что-то самому — до того, как снимать и писать про то, как делают это другие, что без этого умения будешь поверхностно на всё смотреть и не будешь ничего понимать. Отец, конечно, тут повлиял, у него инженерная профессия и творческая именно в таком соотношении. Реальная профессия даёт возможность гораздо проще со всеми людьми общаться. На своём опыте по запуску брендинговых проектов знаю, что среди журналистов — редчайшие случаи, когда кто-то что-то пишет и это имеет какое-то отношение к действительности, даже если речь о серьёзных изданиях — как правило, это или смех, или слёзы, что они пишут. МАРХИ даёт очень основательное образование и базу для развития разных способностей и приобретения кругозора, что пригодится в любой творческой профессии, поэтому и выбрал. На факультете была и живопись, и рисунок, и начертательная геометрия — всё, что нужно, чтобы развиваться в этом направлении. Вообще, у меня был выбор: или Строгановка, или МАРХИ. Но Строгановка — более узкоспециализированная, а в МАРХИ штук 80 разных предметов, начиная от организации строительных работ, заканчивая историей искусств.

Считаешь ли ты обязательным фотографу иметь профильное образование?

Дело хорошее. Идеально, если оно накладывается на более широкое. Скажем, архитектурное образование совершенно волшебное с точки зрения широты применения. Оно даёт навык сочетания между собой множества несочетаемых систем, которые нужно как-то между собой увязать. При этом, если бы я получил ещё специальное фотографическое, то к каким-то вещам я пришёл бы быстрее. Безусловно, были какие-то дырки, которые у меня есть, а они у меня есть и я их всё время штопаю, стараюсь узнавать новые способы, подходы и учиться. Сейчас проще в этом — есть интернет, тренинги, курсы онлайн и оффлайн, мастер-классы.

Сколько лет ты проучился в МАРХИ?

Девять, а если учитывать подготовительные курсы, то все 12. Во-первых, я с первого раза не поступил, потому что на вступительном экзамене меня переклинило, я встал и ушёл. Моя жизнь повернулась от этого совершенно по-другому.

Когда начал работать?

Не поступил в институт и несколько дней просидел дома, а потом пошёл на площадь Маяковского, помня, что там много всяких архитектурных бюро. Зашёл в первую попавшуюся дверь — меня привело в институт Генплана города Москвы. Сдал тестовую работу и меня взяли на работу чертёжником. Я год раскрашивал генпланы Москвы в компании прекрасных людей.

Какая была дипломная работа в МАРХИ?

Парк архитектурных развлечений в Суханово. После 3 курса я ушёл в академ и учился ещё год в архитектурной студии у Кирпичёва. Потом вернулся в МАРХИ, после 5 курса ушёл, диплом писать не стал. Когда я уже несколько проработал в рекламном агентстве, мы с моим другом Максом Барышниковым, который тоже фотограф, решили всё-таки сдать диплом. У нас было 3 месяца вместо 9 положенных и нам нужно было до крайней степени оптимизировать процесс подготовки дипломной работы. Из трёх месяцев мы ещё месяц ходили-раздумывали, чтобы нам сделать и за 2 месяца мы выкосили диплом, который люди делают академический год. Заперлись у меня дома и сидели пока не сделали. При этом большую часть времени тратили на то, чтобы подумать как бы сделать поменьше. Иногда полдня сидели оптимизировали, а потом что-то начинали делать.

Не захотел продолжить карьеру архитектора?

В то время архитектурные проекты заказывали или совсем бандиты, или около того. Общение с такими заказчиками оставляло неприятный осадок. Я воспользовался предложением поработать в рекламном агентстве. Сначала был дизайнером, через пару лет главным дизайнером, позже стал заниматься копирайтингом, работал креативным директором в интерактивном агентстве, которое делало сайты, игры. Потом оттуда вернулся директором по стратегическому планированию рекламных кампаний, оттуда ушёл в брендинговое агентство, где мы сделали всем известные бренды: Московская биржа, Биржа РТС, Банк Открытие, Bork, Газпромбанк — много больших, в основном, финансовых проектов, которые себя прекрасно чувствуют до сих пор. Я продолжаю работу в брендинге как директор агентства Time4brand.

Среди финансистов много интересных умных людей с широким кругозором, поэтому с ними интересно общаться. Именно благодаря таким людям из компании Фридом Финанс и состоялась эта выставка. Искусство живёт только благодаря тому, что кто-то помогает художникам творить. Например, русская культура дошла до нас в основном стараниями предпринимателей, которые создали, как сейчас говорят "арт-кластеры" Абрамцево, Тенешево и финансировали работу по исследованию и возрождению традиционной русской культуры.

Фотография для тебя — это хобби?

В смысле основного заработка — безусловно, это не фотография. В смысле основного жизненного призвания, трудно сказать. Много лет я вообще не снимал, потому что меня это отвлекало от созерцания. Я мог или любоваться на мир, или его фотографировать. Только после того, как несколько лет назад одно перестало мешать другому, я смог взяться за фотоаппарат снова.

Это ещё связано и с тем, что я стал ездить в экспедиции, и мне захотелось всё это снимать. Это были этнографические, а не фотографические экспедиции в красивые нетронутые места — Смоленскую область, Национальный музей "Смоленское Поозёрье". Мы проводили исследования, раскопки с группой из Москвы и местных. Часто туда ездил, с этим местом моя семья очень связана. Лет 20 назад туда первый раз приехали мой отец и дядя, а потом стали каждый год туда приезжать. В честь моего отца и дяди стоянка на озере названа "Безбородовская". Много ещё интересных связей с этим местом, дед из Смоленской области и часть родины отчётливо ощущаема.

Из географических направлений очень интересен Салехард — ездил туда рассказывать местной администрации про брендинг территории. Был семинар на целый день, меня вокруг повозили, я всё поснимал. Там, конечно, очень холодно. Минус 33, 100% влажность и лёгкий бодрящий ветерок — больше 10 минут сложно выдержать. Но из-за влажности всё покрыто хорошим слоем инея, очень красиво, в ноябре рассвет переходит в закат. Снимал на Canon 6d, который нормально всё пережил, а я не мог выдержать больше 10 минут. В Псебае было интересно снимать — это в районе Сочи, с другой стороны хребта. Кипр, Турция, Астрахань — меня куда-то зовут по работе, а я и рад поснимать заодно. Специально в фототуры не езжу.

В Москве друзья зовут поснимать выступления и концерты?

По-разному. Бывает, совершенно незнакомые люди пишут, потому что где-то видели мои работы и им понравилось. Но я всегда предупреждаю, что снимаю только в своей манере. В Израиле была съёмка — человек написал, что ему жаль, что я в Москве, а он там. А я ему: "Я через неделю буду в Израиле". Я туда 4 года уже езжу на Пасху, фотографирую. Там невероятно красиво, интересно и вдохновляюще. Как бизнесом фотографией я никогда не занимался и не хотел. Я снимаю так, как нравится, и если кому-то это тоже нравится, то мне могут заказать съёмку. Так меня нашёл журнал Seasons, Аэрофлот, S7, Театр наций и другие.

Что делал для этих компаний?

Съёмки выставок и мероприятий, которые они организовывают, в основном репортаж. Но я всегда стараюсь в репортаж привнести какой-то художественный эффект.

Как можно назвать стиль, в котором ты работаешь?

Как только я начну повторять сам себя, я остановлюсь. Мне сложно два раза делать одно и то же, проще и интереснее делать что-нибудь новое. Маловероятно, что через 20 лет я буду снимать так же, как сейчас, оттачивая детали в одном стиле. Стиль — это всегда набор ограничений. Я создаю всё необходимое, чтобы съёмка получилась, а дальше — пусть всё течёт как течёт. Снимаю в медитативном состоянии и когда что-то происходит, я успеваю нажать кнопку раньше, чем подумать. Раньше я так не мог. Элемент случайности очень важен. Большинство работ из коллекции Shotland, которая представлена в клубе Whisky Rooms, так и сделаны — это репортаж, доведённый до уровня искусства, где волшебство сложилось так, как я и не мог представить заранее.

Мне очень нравится ч/б фотография, где видна конструкция жизни, что ли. Цвет отвлекает. Я вижу картинку чёрно-белой, про цвет могу забыть. Если меня спросить о том, кто был в чём одет во время съёмки, я и не вспомню: настроение и состояние помню, а цвет нет. Иногда я его оставляю в фото, но в большинстве случаев цвет отвлекает. Вообще, что касается стиля, я над этим особо не размышлял. Светлана Перотти написала обо мне, что я снимаю фотоимпрессионизм. Наверное, так и есть: Impression — это впечатление. И я не всегда заморачиваюсь тем, чтобы были золотые сечения в кадре. Если там есть настроение — это самое главное. Кстати, там, где есть впечатление, обычно присутствует и золотое сечение, случайно схваченное без выстраивания линейкой.

Ты снимаешь без автофокуса и зума? Какой смысл работы без зума?

Оставаться живым и не засиживаться на одном месте. Чтобы картинка стала больше, нужно сделать два шага вперед. Или два шага назад, если нужно чтобы стала меньше. Кроме того, объективы, у которых нет автофокуса и зума, имеют другую конструкцию и лучше обрабатывают цвет и свет.

Я пробовал, конечно, снимать на разных оптиках, но когда у меня появился первый Zeiss, я понял разницу. Цвет, тени — такой объектив видит гораздо больше информации, чем обычный. Со временем я полностью перешёл на такие объективы и теперь кроме Zeiss и Leica у меня ничего нет. Сколько всего? Два объектива Leica: 135 и 180 и три Zeiss - 25, 50, 85 мм. Это всё очень тяжёлое.

Что ты делал для National Geographic?

Подал работу на конкурс, после которого лучшие работы были представлены на выставке в Питере. Я прислал на конкурс "Клюкву под снегом в лесу", которая сфотографировал в Салехарде.

Творчество кого из фотографов является авторитетным для тебя?

Александр Родченко, Gemmy Woud-Binnendijk, Albert Watson, James Wigger, студия Lidewij Edelkoort, Alfred Eisenstaedt.

Есть мечта как фотографа?

Мне очень нравится работать в материале. На мониторе обычно фотография смотрится прекрасно и с ней нужно что-то такое сделать, чтобы она стала ещё лучше, чем на мониторе. Недавно мне это удалось после невероятного количества экспериментов. Результат мне очень нравится. Я нашёл правильную бумагу. Она используется для воспроизводства гравюр и совершенно по-другому себя ведёт, даёт очень сильный контраст, много деталей. Мы печатали в профессиональной фотолаборатории, которых всего две в Москве: Prolab и Photolab. Вторая находится в МАРХИ, что и определило мой выбор. Можно сказать, что эта мечта недавно реализовалась в коллекции, которую можно посмотреть в Whisky Rooms.


Интервью для Whisky Rooms Digest. Гармония тщательной подготовки и случайности: JСмолян

Источник: https://whiskyrooms.moscow/room-art/g-bezborodov/

© Whisky Rooms / Дайджест о виски, искусстве и увлечениях