Как полюбить современное искусство. 10 советов Марата Гельмана

1. Нужно расширять кругозор, знакомиться с новым искусством

Все искусство любить невозможно. Оно очень разное и зачастую современные художники исповедуют прямо противоположные концепты, по разному отвечают на вопрос «что такое искусство?» «Каково место современного художника». Но прежде чем выбрать то, что вам нравится, важно расширить свой кругозор. Поэтому мой первый совет: ходите на обзорные выставки. Пускай это будет «современное искусство Китая» или «видеоарт в 20 веке» — на таких выставках любопытство является главным стимулом. Вы как бы интересуетесь: «А какое оно, это китайское искусство?», а не выбираете: «О, вот это я себе повешу на стенку или нет». Ваш вкус — это не ключ к пониманию искусства, а наоборот, замок. Вот попалось что-то в учебнике «родная речь» в четвертом классе, и стало вкусом! С тех пор человек все, что не похоже на «русскую пятерку» (Репин, Левитан, Айвазовский, Серов, Васнецов), — не воспринимает. Или же нашел в детстве альбом импрессионистов — и сравнивает всех художников с Сезанном. То есть вкус у любого человека изначально не развит. Он ищет знакомое.

2. Уйти от вопроса: "Это искусство или нет?"

Надо перестать мучиться вопросом — это искусство или нет. Просто воспринимайте работы художников непосредственно. Интересно или нет? Впечатляет или нет? Заставляет задуматься, включает воображение и т. д. Вообще, «искусство или нет» — это ложный вопрос. Когда мы делали в Перми выставку «Русское Бедное», где были собраны работы больших художников, но созданные из бросовых материалов. Первая реакция публики была такой: «Как классно, но это не искусство, потому что…» — и далее следовали аргументы. Однако как только этот вопрос был снят (как — отдельная история), эта выставка и художники, в ней участвующие, стали любимыми.

3. Становиться соавтором

Продолжаю историю с выставкой «Русское Бедное»: среди аргументов тезиса «почему это не искусство» на первом месте было «я тоже так могу». Но через некоторое время пермяки стали присылать фотки собственных «поделок», спрашивая: «А это искусство тогда?». Это очень важно, переход от «я тоже так могу — это не искусство» к «я тоже так могу, я тоже художник». Дело в том, что, в отличие от художников прошлых эпох, которые старались соблюдать дистанцию с публикой, оставляя зрителям лишь возможность восхищаться (я гений — а ты обыватель), современный художник сошел с пьедестала и говорит с публикой на равных. А главное — то, что он еще и оставляет публике часть творческой работы. Поэтому третий совет полностью звучит так: станьте отчасти соавтором работы художника, найдите в себе творческий импульс. Например многие минималистические проекты предполагают в зрителе буквально равное партнерство с художником.

4. Посещать "мегасобытия"

Конечно, никому не нравится чувствовать себя «лохом». Раньше, вплоть до 60-х годов 20 века, была четкая система критериев. Она могла меняться, но в этих критериях было легко ориентироваться. Хорошее искусство — такое, или же другое. Где композиция? Где «золотое сечение»? И тому подобное… Потом вдруг все критерии были, вследствие их частой смены, разрушены. И уже отделить хорошее от плохого можно, исключительно, увидев произведение в контексте иных произведений — созданных в предыдущие эпохи и созданных современниками.

Искусство перестало быть «критериально», стало «контекстуально». Критерии можно изучать, а в контексты — погружаться.

Поэтому мой четвертый совет — начните посещать мегасобытия, в которых показывается сразу много искусства, чтобы ощутить контекст и почувствовать себя знатоком. Посетив две подряд «Венецианских Биеннале», одну «Документу» и парочку-тройку ярмарок, вы чувствуете себя знатоком. Вы узнаете авторов, помните фамилии. Сравниваете, оцениваете.

5. Интересоваться бэкграундом

Я перескажу один скетч от художника Дмитрия Гутова, который, как мне кажется, может кому-то помочь полюбить современное искусство. Помните очереди к плащанице Иисуса в храме Христа Спасителя (в 2016 г. Москве — прим. ред.)? По большому счету, это старая грязная тряпка. Но за ней стоит мощнейшая, подлинная история. То есть сам артефакт — его эстетические свойства — не важны. Важен бэкграунд. Люди будут стоять ночами в очереди, целовать тряпку, погружаться в эйфорию от одной мысли, что ее касался Христос. Конечно для нас (тех, кто увлечен современным искусством), история искусства — это невероятно важная часть истории человечества. Она не менее драматична, чем история войн, история религий. И поэтому восхищение вызывает иногда то, насколько произведение искусства поменяло само искусство. И когда мы говорим о Марселе Дюшане, Казимире Малевиче и Ван Гоге, мы постоянно держим в голове то, какой великий вклад они сделали, как сильно повлияли на других художников.

6. Общаться с художниками

Этот пункт важен, так как это мой кейс. Шестой совет: нужно общаться с художниками, они очень интересны. У меня получилось так, что я вначале в театре влюблялся в художников как в личностей, а потом уже в их искусство. И потом, будучи галеристом, я всегда говорил: мы работаем с художниками, а не с предметами. В Черногории по воскресеньям устраивались «открытые мастерские»: мы предоставляли художникам мастерские бесплатно, но с условием, что по воскресеньям они открывают двери, принимают посетителей, делают мини-выставки. И вот один посетитель, немец лет 60-ти, подходит ко мне и говорит: «Я, наконец, понял это современное искусство. Это так круто!» Я его спрашиваю: «А ты что, в музеи не ходил?» Он отвечает: «Как же не ходил, много ходил, но я ни разу с художниками не разговаривал».

Получается, музеи стали эдакими «перегородками» между художником и зрителем. Так что надо общаться с художниками.

7. Тратить деньги на искусство

Человек любит себя. Почти всегда. Поэтому один из способов полюбить — «вложиться». И мой седьмой совет — купить искусство. У нас был один клиент, который хотел из меркантильных соображений сделать подарок музею. Я ему обозначил список имен художников, чьи работы нас интересуют, а дальше он мог выбирать сам. Человек впервые должен был выбрать искусство и заплатить за него реальные деньги. Это оказалось сложнейшим делом, но в результате работы того художника, которого он выбрал, стали началом и личной коллекции.

8. Конечно, есть и прямой путь - образование

С детства ходить в музеи и тому подобное. Но это неинтересный совет, ведь это и так понятно.

9. Приобщаться к современному вместе с человеком, который вам нравится

Очень хорошая идея: смотреть искусство вместе с человеком, который любит это искусство, и который вам симпатичен. Такой себе Вергилий!

10. Перестать сравнивать прошлое и настоящее в искусстве

Как говорится, «Last but not Least» (англ., означает «последнее по списку, но не по значимости» — прим. ред.) — следует перестать противопоставлять искусство прошлого и современное искусство. Мол, «вот тогда,. а сейчас…». Искусство принадлежит времени, отображает время.

 — Скажите, какое искусство нравилось лично вам до того, как вы пришли к современному искусству? Вы писали, что у всех «Репины-Айвазовские», а как было у вас?

 — Как все советские интеллигенты, я любил импрессионистов. Из современников любил открытую живопись, чтобы можно было долго рассматривать крупные мазки, наслаждаться случайными наплывами краски прямо из тюбика. Потом я работал в театре и любил, например, Боровского — вообще театральные художники всегда, и в советское время, были очень современны.

 — Тезис о том, что современное искусство — это искусство идей. Вы предлагаете полюбить «сам подход», чтобы увлечься результатами?

 — Вопрос не очень корректный. Современное искусство разное. Может быть искусством идей, а может — поступка. Но точно важно понимать замысел художника, чтобы оценить его работу. Например, один художник хочет вас напугать, предостеречь от чего-то, а вы возмущаетесь: «Почему его искусство не даёт мне радость?». Кто-то делает политическое высказывание и считает художников-формалистов — декораторами, кто-то, наоборот, считает для искусства губительным обращение к социальным вопросам. Здесь важно, вначале понимать, а потом уже решать: «нравится — не нравится», «мое — не мое».

 — Есть ли различия в пути, по которому к современному искусству идут мужчины и женщины?

 — Не думаю. Нет, конечно же, есть такой термин — «женское искусство», пристрастие к текстилю, например, и вообще к рукоделию. Есть примеры, когда художники — женщины делают работы феминистические. Но оснований для обобщения и разделения нет.

 — Можно ли давать рекомендации неофитам, называя какие-то имена среди творцов современного искусства?

 — Да, и каждый музей это делает. Собственно, музей — это образцовый покупатель. Музейные художники — это такие «Блю чипс» (от англ. blue chips — голубые фишки, подобно самым дорогим фишкам при игре в покер — ценные бумаги надежных крупных компаний в США — прим. ред). Я, может когда-нибудь специально составлю такой список, но это отдельный труд.

 — Скажите, почему одни художники современного искусства становятся более известными и дорогими, чем другие, хотя создаваемые произведения для массового зрителя производят одинаково смутное ощущение «голого короля»?

 — Это вопрос невежды. Вы как бы заранее, не называя имён, говорите: вся ваша система экспертизы ничего не стоит. Я вот например, когда 30 лет назад впервые увидел работы Кабакова, которого тогда уже ценили искусствоведы и коллекционеры, и они показались мне вообще не искусством, — усомнился в себе, а не произносил фразу «голый король». Собственно, с этого сомнения и началась моя профессиональная жизнь.
Если же говорить о ценах на художников в глобальном мировом рынке, то они либо определяются местом в истории искусства, либо, для художников в середине карьеры, — шансами попасть в историю. А дальше начинаются нюансы. Почему, например, художники поп-арта (Уорхол, Раушенберг, Джаспер Джонс…) стоят больше чем художники «Арте повера» (Микеланджело Пистолето, Янис Кунеллис), хотя место в истории искусства у них более — менее эквивалентное? Потому, что в 60-е годы в США был мощный экономический подъем, а в Италии — кризис.
Это все не относится к художникам, не претендующим на место в истории искусства: для них рынок устроен проще и связан с дизайном интерьеров. Оттуда и берутся цены.

 — Как быть с последствиями «железного занавеса» (изоляция сказалась во всех сферах искусства): считаете ли вы реальным массовый рывок «через поколения», от тотального поощрения реализма к жонглированию современными идеями в разном их выражении?

— В гуманитарной сфере отставания не бывает. Каждый новый творец, где бы он ни жил, с одной стороны, может присвоить все созданное до него. С другой стороны — всегда начинает с нуля. Другой вопрос в том, что существует проблема поколения, которое училось в советское время, а работает — в постсоветское. И это не отставание, которое как дамоклов меч, висит над каждым выходцем из восточного блока, а «поколенческая» проблема. Которая, кстати, в случае Лейпцигской школы или украинского трансавангарда, наоборот, стала источником собственного пути.

 — Современное искусство неразделимо от контекста, а наш век дискретных информационных блоков (люди быстро переключаются) не позволяет вникать в полную историю объекта. Как решается эта проблема? Может, появится некое «третье измерение», новый формат в искусстве?

 — Как я уже сказал, в контексты погружаются, их не изучают. Поэтому так популярны мега-проекты, где можно смотреть сразу работы множества художников одного временно среза. То есть привычный концепт истории искусства — это концепт библиотеки. А здесь вам предлагается культурный ландшафт, на котором можно увидеть все сразу.