Павел
Николаевич Филонов

С постулатом «художник должен быть голодным» в любые времена соглашались отнюдь не все. Самый загадочный представитель русского авангардизма, основатель аналитического искусства Павел Филонов – соглашался. Он принципиально не брал денег с учеников, не продавал свои картины, его называли «помешанным врагом рабочего класса», а сам он считал себя коммунистом. Цель свою Филонов видел в том, «чтобы человечество вошло в будущее не таким кретином, каким является ныне». Не факт, что у человечества это получилось, но Филонов старался, как мог.

Университеты Филонова

Для Страны Советов лучшего происхождения, чем у Павла Филонова, и придумать нельзя. Всего за три года до рождения сына отец Филонова был бесфамильным крестьянином. Филоновым он стал, перебравшись в Москву, где служил кучером. Мать работала прачкой. В семье было шестеро детей. Родители рано умерли, и заботу обо всех взяла на себя старшая сестра с мужем, московским купцом. В детстве Павел занимался хореографией, причем делал успехи. Но родные заметили, что мальчик отлично рисует, это и определило его дальнейшую судьбу. В 15 лет юношу отправили в Петербург учиться в живописно-малярных мастерских. И с юных лет он довольно неплохо зарабатывал – малярные и декоративные работы Филонову удавались на славу. Параллельно он посещал Общество поощрения художеств, а после – частную школу графика Дмитриева-Кавказского.

Какой же начинающий художник не стремился в питерскую Академию художеств? Филонова эта участь не минула, он трижды поступал в прославленное заведение, пока его наконец взяли вольнослушающим. Там он провел два года, после чего они с Академией расстались, взаимно недовольные друг другом. Его не устраивала ограниченная строгими рамками манера преподавания, а Академию – он сам. Однажды Филонов написал натурщика так, что были видны вены и мышцы, ощутим ток крови. «Да он содрал шкуру с натурщика!», – возмутился преподаватель.

Исследователь творчества Филонова Людмила Правоверова уверена, что под конец последнего года обучения, 1910-го, с Филоновым произошло нечто, навсегда определившее его путь, но идентифицировать это событие биографам не удалось. В пользу такой версии говорит и существенное изменение содержания его работ. Еще в 1907 году – это лирические этюды. В 1910 уже заметны отголоски поисков, которые приведут к аналитическому искусству, а в 1911 году отчетливо виден филоновский стиль. 

Современники вспоминали, что и характер Филонова внезапно изменился – из общительного и старательного юноши он превратился в человека замкнутого, углубленного в свои мысли.

Справедливо полагая, что через окна хоть какой мастерской мир не узнаешь, Филонов путешествовал паромом по Волге, побывал в Иерусалиме, а также посетил Францию и Италию. Некоторые его ученики после рассказывали, что он чуть ли не из Петербурга в Рим «прошел пешком», что действительности не соответствует. Иное дело, что на всё путешествие денег у него не было, и он по пути время от времени подрабатывал – то как маляр, то как художник, а то и вышивкой или рубкой дров. По возвращении в Петербург Филонов засядет и будет писать «спиной к окну», как сам говорил. Всё, что ему надо было увидеть, он уже увидел.

Аналитическое искусство Павла Филонова

Официальной датой рождения аналитического, «сделанного искусства» можно считать выход в 1914 году манифеста «Интимная мастерская живописцев и рисовальщиков „Сделанные картины“». В нем Филонов излагает основные положения своего направления. Это, в первую очередь, движение от частного к общему, а также многомерность. Однажды, объясняя, что такое аналитическое искусство, Филонов привел пример: нарисовал угол дома, возле него лошадь с телегой. И пояснил, что за рамками холста – дверь в магазин, из которого выходит женщина с покупками и видит лошадь – на этих словах художник прямо на хвосте первого варианта лошади нарисовал лошадиную голову. Эту же лошадь видят люди из окна дома, воробей, муха, извозчик. Да и сама лошадь что-то видит. Всё это должно быть перенесено на холст!

Филонов Павел Николаевич оказался в стороне и от академистов, и от авангардистов, считая, что и те, и другие заняты работой с «мертвой натурой», а изображать нужно внутренние метаморфозы, происходящие с объектом.

«Помешанный враг народа»

Художник Филонов был однозначно на стороне большевиков и даже едва не сделал карьеру революционного деятеля, но игра во власть ему быстро надоела. Он принял участие в первой постреволюционной свободной выставке художников всех направлений в Зимнем дворце, на которой представил 23 картины из цикла «Ввод в мировой расцвет». В 1919 году, благодаря протекции художника Павла Мансурова, который был комендантом Дома литераторов, Филонов получил жилье – комнату, в которой было два окна, кровать, стол, стулья и книжные полки.

В 20-е годы он пытался ужиться с новой властью, считал себя до мозга костей коммунистом и был уверен, что его искусство необходимо народу. Он даже возглавил Отдел общей идеологии в Государственном институте художественной культуры и организовал Мастерскую аналитического искусства. Характер у Филонова весьма крут, компромиссы он считает неуместными, а к дискуссиям отнюдь не расположен. Просьбу Луначарского о серии реалистических полотен, воспевающих счастье социалистического труда, Филонов проигнорировал. А даже если и писал соцреалистические картины, они не соответствовали ожиданиям. Впрочем, другие заказы он тоже не принимал, писал исключительно то, что считал нужным, за обучение со студентов денег не брал. Изредка Филонов получал пенсию как «научный работник 3-го разряда».

К концу десятилетия тучи ощутимо сгустились. «Изосволочь», как Филонов окрестил придворных живописцев, активизировалась. В 1929 году должна состояться персональная выставка Павла Филонова в Русском музее. Уже подготовлена экспозиция, напечатаны буклеты – и выставку запрещают, а Ленинградский союз художников начинает кампанию по «истреблению филоновщины».

Его называют помешанным и гипнотизером. Взгляд у Филонова действительно был пронизывающим, а глаза – невозможного вишневого цвета.

«У меня к вам столько нежности, как к доченьке своей…»

«Я умнее тебя, нашел хорошую жену. Твой муж в подметки не годится моей жене!», – писал Павел Филонов своей единственной. Любовь всей жизни он встретил в возрасте 38 лет. Его избраннице было 59. Екатерина Серебрякова (в девичестве Тетельман) попросила Филонова написать посмертный портрет ее мужа, Эспера Серебрякова, сотрудника Историко-революционного архива.

Жену свою Филонов боготворил, письма к ней пронизаны неподдельным обожанием. Он говорил: «… у меня столько нежности к вам, как к доченьке своей». Дочкой он свою любимую и называл, а себя – Панькой. Екатерина Серебрякова получала хорошую пенсию за мужа и спецпаек, Филонов же нищенствовал. О том, чтобы жить за ее счет, он и слышать не желал. А если изредка таки брал деньги у «дочки», то исключительно в долг и скрупулезно всё возвращал.

В 1929 году учиться у Филонова приехала американская художница Хелена Хантингтон-Хукер. Ей на тот момент было 23 года. Шесть недель дважды в день они занимались. Катерина очень ревновала и страдала, хотя Панька смеялся: «Я так же могу тебе изменить, как Ленин демократии». Но «дочка» была уверена, что отношения Филонова и ученицы перешли в личные. Не выдержав, она уехала в санаторий, откуда написала Филонову письмо с предложением расстаться. Он примчался на следующий же день. «Так ты меня оставить хотела!?», – возмущался.

Очень страдая от того, что не может баловать «дочку» подарками, Филонов сделал для своей любимой значительно больше – подарил ей три года жизни. В 1939 году у Екатерины Серебряковой случился инсульт, она упала прямо на улице, откуда скорая увезла ее в больницу. На следующий день Филонов отнес ее домой на руках, где сам лечил и выхаживал. Он спал сидя, не отходил от «дочки» ни на минуту.

Он настолько не представлял себе жизни без жены, что ушел раньше нее. Филонов стал одной из первых жертв блокады – в его всю жизнь не евшем досыта организме не было запасов, чтобы продержаться. Выходив Екатерину, он теперь стерег картины – проводил все ночи на чердаке, опасаясь, как бы случайный снаряд не повредил его работы. «Дочка» пережила своего Паньку на несколько месяцев. Сестра Филонова позже передала на хранение в Русский музей около четырехсот работ, которые там долгое время ютились в подвалах. Так и получилось, что в столь немилосердном к Филонову отечестве оказалась практически полная коллекция его «сделанных картин».

Виртуальная галерея картин в Артхиве предлагает ознакомиться с биографией и творчеством мастера.