Т.В. Ильина, искусствовед, сотрудник Третьяковской галереи
«Дом культуры», издательство «Панорама», Москва, март 2018 г.
Олеся Рапоткина — человек универсальных талантов. Выпускница Актюбинского Государственного университета им. К. Жубанова по специальности «Графический дизайн», после университета окончила курс компьютерной графики. Живописец, график, дизайнер. Портреты, пейзажи, натюрморты, экслибрисы и другие произведения художницы получали награды на российских и международных выставках. Олеся Рапоткина занимается разработкой логотипов и фирменного стиля, полиграфией, веб-дизайном, наружной рекламой, иллюстрированием и т.д. Работает в техниках масляной живописи, акварели, пастели и др., создает компьютерную графику. Олеся — член Международного художественного фонда и Союза дизайнеров Москвы.
Выразительные работы созданы художницей в жанре экслибриса. Ex libris (лат. «из книг») — известная еще с эпохи Средневековья техника, когда каждый рукописный манускрипт был драгоценен, форма книжного знака с именем владельца. Средневековые экслибрисы, как и буквицы рукописей, выводились от руки. С XV века, когда в Германии появились первые печатные книги, создатели экслибрисов обратились к технике гравюры — ксилографии (гравюре на дереве), позднее к офорту, литографии. Первые шедевры в этом жанре были созданы великим Альбрехтом Дюрером. Великолепными мастерами экслибриса в ХХ веке были В. Фаворский, А. Кравченко, Д. Бисти. Современные экслибрисы чаще всего представляют собой оттиски резинового клише, широко используются также компьютерные технологии.
В наши дни экслибрис может стать прекрасным ресурсом для поддержки и продвижения как корпоративного, так и личного бренда. По сути своей это образ-знак, говорящий самое главное, иногда сокровенное о своем владельце, о его интересах и идеалах. Несмотря на миниатюрность и кажущуюся простоту, экслибрис обладает мощной энергетикой — ведь его образы уходят корнями в символику древних культур, обогащавшуюся новыми оттенками смысла на протяжении веков. И когда художнику удается проникнуть в эти глубинные слои общечеловеческой культуры, возникают емкие и насыщенные образы.
Так, в созданном Олесей на тему нумизматики экслибрисе Виргилиюса Повилюнаса, директора Тракайского исторического музея, фигурка человечка своими «плывущими» очертаниями напоминает древнейших глиняных идолов, а пирамидка из монет у него на голове — ступенчатые объемы создававшихся также из сырой глины башен-зиккуратов, память о которых сохранилась в веках (от библейской Вавилонской башни до Мавзолея Ленина на Красной площади).
Еще в одном экслибрисе, Иозефа Тадеуша Чосныки, коллекционера и устроителя выставок экслибриса, художница обращается к образу солнца, традиционному для мифологий всех славянских народов.
В живописных произведениях художница часто использует мастихин. С помощью этого инструмента (гибкого упругого стального шпателя) можно наносить краску на холст сразу большими плоскостями, создавая разнообразный рельеф поверхности — от плотного глянцевого до легкого, «дышащего». Сравнительно быстрый процесс работы позволяет сохранить свежесть чувств и впечатлений. В «Автопортрете мастихином» (2013) нежные перламутровые переливы фона контрастируют с порывистостью движения и энергичными ритмами нанесенных широкими мазками прядей волос, словно пронизанных утренним солнцем.
В пейзажных работах, отталкиваясь от натурного видения, Олеся создает лирические образы. В пастели «Вечер в Большом Харитоньевском переулке» (2013) ощущается холодный осенний ветер, колышущий уже почти голые, с последними листьями ветки. Качающийся на ветру фонарь отбрасывает на них тревожный свет. Гибкие, струящиеся линии древесных веток словно вступают в пронзительный диалог с геометрично-гранеными объемами здания. Кажется, что деревья тянутся из бесприютного осеннего сада к мягко светящемуся окну, за которым так хочется разглядеть его обитателей, — и все никак не могут дотянуться…
Церковь Вознесения в Коломенском в картине художницы предстает, словно волшебное видение, в строгой раме черных кованых ворот; но их сумрачность тут же смягчается тонкими профилями колонн и нежными цветными рефлексами на своде белокаменной арки. Вместе с художницей зритель в восхищении замирает перед воротами, любуясь тем, как в мерцающем сиянии
вьюги преображается силуэт шатровой башни, напоминающий взлетающую ракету.
В пейзаже великолепно передана снежная стихия во всех ее проявлениях: медленное кружение снежинок в воздухе; поземка, скользящая по камням древней мостовой; предвечерняя голубизна сугробов; метель, растворяющая строгие «кристаллические» очертания знаменитой церкви. Переданная в картине атмосфера — чуть сумрачная и в то же время хрупкая и нежная — очень созвучна самому духу усадьбы Коломенское, чьи строения органично слиты с окружающей природой.
