В Киеве в Мыстецьком Арсенале прошел традиционный, уже седьмой по счету, Большой скульптурный салон. В отличие от прошлых лет, мероприятие, зародившееся когда-то как обычная ярмарка-продажа, а затем ставшее аналогом украинской биеннале скульптуры, нынешней весной получилось во всех отношениях камерным.
Большой скульптурный салон — 2015: всего полсотни — количество участников. Какая-то неделя — продолжительность. И наконец, ни одной мало-мальской зарубежной «звезды», до которых так охоча гендиректор МА Наталья Заболотная — в экспозиции.
Впрочем, все это, включая отсутствие в программе пусть даже сомнительной, зато «громкой», коллекции, вроде «спорных» балерин Дега из собрания украинского бизнесмена Игоря Воронова, вполне объяснимо. В смутные времена суммы страховок произведений искусства вырастают настолько, что «местный» рынок де-факто оказывается закрыт от мирового даже не железным, а титановым занавесом. И даже «местный» арт и публику собирать в больших количествах сейчас сложно и просто рискованно. В общем, сам факт, что скульптуру все-таки показали в Арсенале, можно назвать чистой воды авантюрой, подвигом — и огромным плюсом к карме лично г-же Заболотной, без чьего энтузиазма ничего бы вообще не было.
Проект «Война с Богом. Мир как беспредметность. К 100-летию «Черного квадрата».
«Казимир Северинович Малевич» — Василий Татарский (Киев), черный гранит.
«Казимир Северинович Малевич» — Василий Татарский (Киев), черный гранит.
С учетом всего вышесказанного, не стоит удивляться, что Большой скульптурный салон-2015 в Киеве стал, по сути, собранием друзей Мыстецького Арсенала. Практически, все авторы и до нынешней экспозиции участвовали в Салонах регулярно, часто и скульптуры привозили на них те же самые (что ж, желаем, чтобы эти работы нашли своих покупателей — пусть освобождается место в мастерских для новых шедевров!). Что касается тематики представленных работ — она для МА тем более характерна. В основном, скульпторы попытались продать нам нечто, в большей или меньшей степени китчевое, интерьерное. Зато, в отличие от прошлых лет, на Салоне практически полностью отсутствовал, т.н. «кондовый официоз»: однотипные проекты памятников гетьманам, матерям с калинами и казакам. Исключение — страшноватые «головы» Порошенко (президент Украины), Кличко (мэр Киева) и летчицы Нади Савченко авторства скульптора Гарбуза, — экспертная комиссия явно отобрала их не без иронии.
Скульптор Виктор Пинчук верен себе и… носорогам как источнику вдохновения.
А завсегдатаи Салонов в Мыстецьком Арсенале Ирина Вештак-Остроменская и Екатерина Вештак-Андреоне (мать и дочь-скульпторы!) не изменяют бронзовым куклам величиной с ладонь.
В роли скульпторов в этот раз — и киевские керамисты. Публике нравится.
Из общего ряда вполне утилитарных работ «на продажу» в Арсенале выделялись всего два проекта. Фото ледяной скульптуры известной в мире украинской художницы Оксаны Чепелик, и созданный из восковых сот цикл «Аккадские песиголовцы» Анатоля Степаненко (в МА его впервые показали целиком). В отсутствии конкуренции — а ведь мы знаем, что современная скульптура в мире, это давным-давно, скорее, инсталляции, чем бронзовые принцессы и жабки с котиками, как водится у нас, — «Песиголовцы» и стали главным, ради чего стоило сходить на выставку.
Впрочем — судите сами.
Впрочем — судите сами.
«Аккадские песиголовцы» Анатоля Степаненко сделаны из натуральных сот. Скульптор говорит, что пытался отлить «головы» из металла. Но он не передает фактуры сот.
Самыми странными на выставке оказались скульптурные портреты Петра Порошенко («Главнокомандующий», 2013 — да, так в реквизитах!) и мэра Киева, боксера-супертяжа Владимира Кличко («Миг победы», бронза, 2012).
Самыми смешными — как обычно, миниатюрные бронзовые скульптуры Валерия Пирогова. Впрочем, его же более масштабные творения, одно из которых мы вынесли в анонс этого материала, не менее позитивны.
Самая масштабная — инсталляция «Часовня» Антона Логова.
Наиболее почитаемый — проект «живого классика» Александра Сухолита «Из домашнего музея скульптора».
«Как-то я прочитал в журнале начала 90-х, что кто-то из умных концептуалистов сказал: „Искусство закончилось, а художники остались“, и это ощущение „побитости“ чрезвычайно выразительное в этом году. Наше общество также разрушается, от него остаются только фрагменты. Еще упомяну Микеланджело: „Скульптура это то, что остается от произведения, если его сбросить с высокой горы“. Он любил обломки, потому что в то время выкапывали много античного мрамора и тосковали по прочной каменной телесностью, настоящей форме. Античная форма отдыхала в эпоху Средневековья.
Сегодня, при „иконографическом многоборчестве“, происходит большая борьба внутри самого образа, образ мутирует, и эти метаморфозы так заворачиваются, что порождают „безобразность“. Поэтому в домашнем подвале или музее, или можно сказать в архивах — хранятся будто мощи тех скульптур, которые были у мен десятилетиями „живыми“, сырыми, глиняными. Что-то отошло в бронзу, или в другой материал, но рука не поднимается выбросить глиняные оригиналы, это не модели, а настоящие произведения. Обломок, скульптурный фрагмент, с точки зрения поэтики, может быть более значимым, чем цельное произведение. Ведь эта незавершенность, недостаток деталей -дает большую воодушевление нашему творческому воображению».
«Как-то я прочитал в журнале начала 90-х, что кто-то из умных концептуалистов сказал: „Искусство закончилось, а художники остались“, и это ощущение „побитости“ чрезвычайно выразительное в этом году. Наше общество также разрушается, от него остаются только фрагменты. Еще упомяну Микеланджело: „Скульптура это то, что остается от произведения, если его сбросить с высокой горы“. Он любил обломки, потому что в то время выкапывали много античного мрамора и тосковали по прочной каменной телесностью, настоящей форме. Античная форма отдыхала в эпоху Средневековья.
Сегодня, при „иконографическом многоборчестве“, происходит большая борьба внутри самого образа, образ мутирует, и эти метаморфозы так заворачиваются, что порождают „безобразность“. Поэтому в домашнем подвале или музее, или можно сказать в архивах — хранятся будто мощи тех скульптур, которые были у мен десятилетиями „живыми“, сырыми, глиняными. Что-то отошло в бронзу, или в другой материал, но рука не поднимается выбросить глиняные оригиналы, это не модели, а настоящие произведения. Обломок, скульптурный фрагмент, с точки зрения поэтики, может быть более значимым, чем цельное произведение. Ведь эта незавершенность, недостаток деталей -дает большую воодушевление нашему творческому воображению».
А больше всего разговоров вызвал проект Степана Рябченко «Тучка-путешественница» из глазированной керамики.
Публика интересовалась и работой Анатолия Ротаря (мастер не впервые участвует в Салоне). Интересно, что отец Анатолия был искусным столяром, и, вообще, фамилия Ротарь происходит от молдавского слова, означающего «колесо». Вот и гадай, как отражается наследие предков на современных работах художника!
… Интересные работы представляет и молодой скульптор Андрей Пинчук.
Впрочем, нашим людям что на выставке не покажи — обязательно все понравится!
(На фото: посетители рассматривают скульптуру авторства Васыля Быка).
(На фото: посетители рассматривают скульптуру авторства Васыля Быка).
В целом Большой Скульптурный Салон — популярное мероприятие. Работы, как видимо, весьма разнообразны, так что есть смысл ратовать за смелость замыслов с богатством форм, выбирая своих собственных фаворитов.
Фото автора
Фото автора
