В рамках «Исследовательской платформы» в арт-центре PinchukArtCentre представили первую масштабную выставку «ПАРКОММУНА. Место. Сообщество. Явление», посвященную истории и творчеству сообщества художников, которые изобрели украинскую «новую волну» в искусстве.
«Мы были детьми, у которых была возможность делать все, что угодно…» — Илья Чичкан
Говоришь «украинский совриск» — подразумеваешь «Парижская коммуна». Сокращенно — Парком, как называли себя сами обитатели знаменитого сквота по улице Парижской коммуны, 18а. Говоришь «Перком» — подразумеваешь… В общем, понятно.
Читаем: «Сквот — нелегально занятое помещение или здание, превращенное в коллективное жилье и место для занятий творчеством». Из старого особняка на нынешней улице Михайловской (рядом с Майданом — улочка поднимается от него к Софиевской площади), как из гоголевской шинели, «вышли» практически все самые именитые отечественные художники контемпорари. Там родилась украинская «новая волна». Сквот существовал всего пять лет - с 1990 по 1994 гг. включительно. Врочем, это огромный срок для существования отечественных неформальных культурных центров, даже если бы речь шла не о «самозахваченных» зданиях.
Читаем: «Сквот — нелегально занятое помещение или здание, превращенное в коллективное жилье и место для занятий творчеством». Из старого особняка на нынешней улице Михайловской (рядом с Майданом — улочка поднимается от него к Софиевской площади), как из гоголевской шинели, «вышли» практически все самые именитые отечественные художники контемпорари. Там родилась украинская «новая волна». Сквот существовал всего пять лет - с 1990 по 1994 гг. включительно. Врочем, это огромный срок для существования отечественных неформальных культурных центров, даже если бы речь шла не о «самозахваченных» зданиях.
Олег Голосий, Муза (Трип). Холст. масло, 1991.
Художник Олег Голосий сам был «музой» «Парижской коммуны». Но окончательно это стало понятно, увы, после его трагической гибели.
Художник Олег Голосий сам был «музой» «Парижской коммуны». Но окончательно это стало понятно, увы, после его трагической гибели.
За несколько лет истории существования Паркома него успели пройти — пожить или же гостить регулярно, — Александр Гнилицкий, Олег Голосий, Валерия Трубина, Илья Исупов, Дмитрий Кавсан, Александр Клименко, Кирилл Проценко, Юрий Соломко, Арсен Савадов и Георгий Сенченко, Василий Цаголов и т. д. Одесситы Александр Ройтбурд и Дмитрий Дульфан бывали здесь «наездами», привнося в атмосферу вольный одесский дух и «вести с полей» концептуализма. Теоретики, кураторы Катя Деготь и ныне живущая в Канаде киевлянка Наталья Филоненко — тоже часть Паркома: первая приезжала пообщаться, а вторая здесь жила. Как и маститые украинские искусствоведы Александр Соловьев и Олег Сидор-Гибелинда. Последним — особенно, Соловьеву, — Парком и обязан нынешней известностью в рядах «рядовых» любителей совриска. Именно перу арт-куратора PinchukArtCentre и Мыстецького Арсенала (в соавторстве с Алисой Ложкиной) принадлежит хрестоматийная популярная «Новейшая история украинского искусства. Point Zero». И там немало страниц отведено, конечно же, истории Паркома.
Александр Друганов. Сегодня я увидел ступени, по которым поднимались и спускались люди, 1992. Цифровая печать. Работа предоставлена автором.
На фото запечатлены последствия пожара в актовом зале Академии искусств в 1992 г. В контексте выставки изображение пожара в Академии является метафорой обновления, когда художники искали перемен в собственной худпрактике. Эта работа также символизирует упадок старой системы советской академической живописи и поиск новых возможностей (наряду с невозможностью бегства).
На фото запечатлены последствия пожара в актовом зале Академии искусств в 1992 г. В контексте выставки изображение пожара в Академии является метафорой обновления, когда художники искали перемен в собственной худпрактике. Эта работа также символизирует упадок старой системы советской академической живописи и поиск новых возможностей (наряду с невозможностью бегства).
Василий Цаголов. Перформанс «Пер Лашез на Карла Маркса, или Расстрел парижских коммунаров», 1993 г. Фотодокументация Николая Троха (1961 — 2007).
Во время перформанса «Пер Лашез на Карла Маркса, или Расстрел парижских коммунаров» художники — в основном, жители сквота Парком, — устроили «криминальные разборки» на ул. К. Маркса в Киеве (сегодня — ул. Городецкого, на которой находится Администрация Президента Украины). Символический «расстрел» обозначил ликвидацию сквота и стал акцией протеста.
Во время перформанса «Пер Лашез на Карла Маркса, или Расстрел парижских коммунаров» художники — в основном, жители сквота Парком, — устроили «криминальные разборки» на ул. К. Маркса в Киеве (сегодня — ул. Городецкого, на которой находится Администрация Президента Украины). Символический «расстрел» обозначил ликвидацию сквота и стал акцией протеста.
Отдельный (затененный) зал выставки полностью отдан работам Николая Троха (1961 — 2007). Легендарный фотохудожник задокументировал будни Паркома. Но его фото ценны и сами по себе — как произведения фотоискусства. «Парижская коммуна» стала уникальной «лабораторией», где «вырастали» разные роды, виды, жанры совриска.
Юрий Соломко. Поцелуй украдкой, 1991. Офсетная ламинированная карта на холсте, масло. Из коллекции Натальи Заболотной.
Одна из первых работ, созданных Соломко на основе карт. Идея родилась случайно. Путешествуя по Крыму, художник пытался купить местную карту. Но полки магазинов оказались завалены политическими картами мира, по которым учились в школах. Их художник и стал брать за основу для своих произведений. Сюжет настоящей композиция позаимствован с одноименной картины французского художника 18 ст. Жана Оноре Фрагонара. В работе Соломко фривольная сценка из светской жизни неожиданно приобретает неоднозначный политический контекст: Запад заигрывает с Востоком, а может, наоборот.
На переднем плане (вверху) — работа Валерии Трубиной «Небесный хор». Холст, масло, эмаль, 1989. Из частной коллекции Игоря Воронова.
Александр Гнилицкий (1961−2009), АГ (Из жизни футуристов). Холст, масло, 1990. Работа предоставлена семьей художника.
Рано умерший Александра Гнилицкий — настоящая легенда украинского современного искусства наряду с Олегом Голосием.
Рано умерший Александра Гнилицкий — настоящая легенда украинского современного искусства наряду с Олегом Голосием.
Илья Чичкан, Могучая кучка. Холст, масло, 1992. Из коллекции Славы Стоянова.
Вечный «анфан террибль» украинского совриска Илья Чичкан пославился неуемной фантазией и эпатажностью. А на Паркоме именно он устраивал самые зажигательные вечеринки.
Вечный «анфан террибль» украинского совриска Илья Чичкан пославился неуемной фантазией и эпатажностью. А на Паркоме именно он устраивал самые зажигательные вечеринки.
Выставка «ПАРКОММУНА. Место. Сообщество. Явление», открывшаяся в рамках Исследовательской платформы, интересна тем, что свое видение «трудов и дней» украинского Ля Руша (впрочем, ул. Михайловская имела иную, свою, киевскую специфику) на ней представили не сами «паркомовцы». Даже Александр Соловьев значится только «научным консультантом» (при этом его личный вклад в проект — включая архивные материалы, — невозможно недооценить). Кураторами «Места. Сообщества. Явления» стали, считайте, дети художников. Татьяне Кочубинской и Ксении Малых (последняя — и в самом деле, родная дочь известного украинского художника Алексея Малых) — чуть за тридцать. Для них история «Парижской коммуны» — это уже и реальность, и нечто сродни сказки «о том, откуда произошел совриск украинский», рассказанной родителями и старшими братьями.
Специально для выставки «ПАРКОММУНА. Место. Сообщество. Явление» художник Кирилл Проценко создал карту, на которой представлены важнейшие места ареала арт-группировки.
На карте: Киевский государственный художественный институт (сегодня — НАОМА), Дом художника. Сенной рынок со знаменитой «блошкой» (сегодня снесен), где художники покупали вещи и предметы как для своих акций, так и просто «из любви к необычному». Улицы, на которых располагались мастерские, и даже забегаловки своего времени (своеобразный «алкомаршрут»). Пейзажная аллея — «Пейзажка» (культовое место киевских тусовщиков и неформалов 1990-х), и гора Дытынка, с легкой руки Александра Соловьева — Паскотина.
Дмитрий Кавсан, Имитация крема для обуви, 1990. Двери, масло, тюбики от крема. Работа предоставлена художником.
Валерия Трубина, Входящая в тень. Холст, масло, 1991. Из коллекции Петра Багрия.
На фото — художник Георгий Сенченко
К счастью, проект получилась вовсе не «сказочным». В пределах части залов четвертого этажа PinchukArtCentre Кочубинская с Малых смогли, не вдаваясь в излишество детализации, четко и последовательно пересказать историю Паркома. Зриели словно включаются в бесконечный поиск молодыми художниками 1990-х нового, «своего» изобразительного языка. Это просто поразительно: давным-давно завершенные картины словно заново рождаются на твоих глазах! Особо показателен в этом плане отдельный небольшой зал, сознательно посвященный периоду взаимной переклички «приемов» в живописи киевлян и одесситов, увлекшихся концептуализмом.
В отдельном зале можно воочию наблюдать жонглирование приемами, которыми словно «заражали» друг друга паркомовцы. В данном случае речь идет об освоении ими концептуализма с подачи одесситов и москвичей.
Валерия Трубина, Шарфик Ганса. Холст, масло, эмаль, 1991. Из коллекции Петра Багрия.
Андрей Казанжий, Катины ресницы. Холст, масло, нач. 1990-х. Из колекции Анатолия Дымчука.
Дмитрий Дульфан, Лепа Умер. Холст, масло, 1990. Из колекции Анатолия Дымчука.
Валерия Трубина, Шарфик Ганса. Холст, масло, эмаль, 1991. Из коллекции Петра Багрия.
Андрей Казанжий, Катины ресницы. Холст, масло, нач. 1990-х. Из колекции Анатолия Дымчука.
Дмитрий Дульфан, Лепа Умер. Холст, масло, 1990. Из колекции Анатолия Дымчука.
Александр Ройтбурд, Движение в сторону моря (Корабль дураков). Холст, масло, 1989. Работа предоставлена Дирекцией выставок НСХУ.
Одессит Александр Ройтбурд был частым гостем Паркома. В этой работе художник цитирует известную картину Босха «Корабль дураков». В современном культурологическом аспекте «корабль дураков» становится олицетворением «инакости». Все «инакие» в символическом пространстве полотна Ройтбурда расцениваются как «избранные». Созданная во время резиденции 1988 г. в Седневе, работа является метафорой объединения и формирования арт-сообщества.
Финальный зал вызывает просто удивительные эмоции. «Закат» «Парижской коммуны» здесь показан через реакцию коллег на трагическую и неожиданную гибель «души» арт-колонии — художника Олега Голосия. Ему было всего 27 лет. Тело самого известного на сегодня украинского «артиста», загадочно погибшего во время прогулки в совсем небольшом киевском ботсаду, только спустя месяц обнаружили в одном из столичных моргов, с пометкой «неопознанный иностранец». «Парижская коммуна закончилась. Остался один мир без идей», — читаем цитату 1990-х годов из статьи критика Олега Сидора-Гибелинды.
Олег Голосий (1965−1993), Бегущие от грозы. Холст, масло, 1989. Олег Голосий, В гамаке. Холст, масло 1991.
Олег Голосий был «душой» Паркоммуны. Сегодня сама его жизнь и смерть является одним из краеугольных мифов нарождающейся мифологии украинского совриска.
Олег Голосий был «душой» Паркоммуны. Сегодня сама его жизнь и смерть является одним из краеугольных мифов нарождающейся мифологии украинского совриска.
Максим Мамсиков, Нора. Холст, масло, 1992. Из коллекции А.В.Березнякова.
По словам кураторов выставки, эта картина передает тревожное предчувствие «заката» эпохи «Парижской коммуны».
Впрочем, конечно же, причины «окончания» Паркома, который после гибели Голосия просуществовал еще около года, глубже, чем эта, ныне мифологизированная, трагедия. Но кураторы Татьяна Кочубинская и Ксения Малых так и предупреждают: выставка — только начало разговора, задел дальнейших, более глубоких исследований. Что же, будем ждать! А пока — если будете в Киеве, обязательно сходите на «ПАРКОММУНУ. Место. Сообщество. Явление». Работы, с которых начиналось «наше все» в современном искусстве, нисколько не устарели. Да и, собственно, 1990-е благодаря экспозиции вспомнятся не как «лихие». Они пройдут перед глазами временем креативным и творческим, — практически «золотым веком», когда люди жили без идеологем и даже без денег. И поэтому, может, и были такими творческими.
Олег Голосий. Глаза. Холст, масло, 1993. Работа предоставлена Национальным художественным музеем Украины.
Завершает выставку — становясь ее смысловым крещендо, — последняя работа, написанная Олегом Голосием. Вскоре после его гибели не стало и Паркома.
Завершает выставку — становясь ее смысловым крещендо, — последняя работа, написанная Олегом Голосием. Вскоре после его гибели не стало и Паркома.
— Мы были детьми, у которых была возможность делать все, что угодно (Илья Чичкан)
Юрий Соломко, Переписывая наново. Бумага на холсте, масло, 1992. Работа предоставлена художником.
Арсен Савадов, Георгий Сенченко. На смерть Голосия, 1993. Видео предоставлено художниками.
Выставка «ПАРКОММУНА. Место. Сообщество. Явление» работает до 8 января 2017 г.
Фото с выставки — автора репортажа
Фото с выставки — автора репортажа
