Гуляли всю ночь до утра. В Киеве отпраздновали День музеев «по-научному»

Кто – куда, а мы…

Музеев, празднующих свой «день», в Киеве становится все больше. В этом году самую насыщенную многодневную программу вдруг «выдал» знаменитый «Косой капонир», он же Национальный историко-архитектурный музей «Киевская крепость». В Национальном музее истории Украины публика и правда ночевала. Развлекаясь до утра квестами, кино, блужданиями по залам с «каганцями» (светильниками), и учась выживать в условиях ледниковой тундры 20-тысячелетней давности. Программа носила общее название «Доисторическая и мистическая ночь». В Мыстецьком Арсенале ночь с 21 на 22 мая протанцевали. «Майская ночь в Мыстецьком Арсенале» прошла в рамках Второго Международного фестиваля традиционных культур «ЭтноМир», к тому же стала «датской» — ко Дню Европы. В Национальном музее Тараса Шевченко ко Дню музеев и «фотосушкой» занялись, и новую выставку рисунков Шевченко показали, и оркестр играл.

«Артхив», тем не менее, был верен своей любви к живописи. Для посещения мы выбрали два проекта — самый интересный для нас и самый зрелищный, и не пожалели о своем решении ни на секунду. Ведь выставка «Art and science», открывшаяся в рамках специальной программы ко Дню Музеев «Узоры мира» в Музее Ханенко, и феерическая Ночь в Музее в Национальном художественном музее, стали самыми резонансными культурными событиями в Киеве как среди простых горожан, так и в среде музейщиков.

ART & SCIENCE, или Наука про искусство

В особняке Ханенко День музеев праздновали 18 и 21 мая 2016 г. «Культурные ландшафты» (напомним, что темой Международного дня музеев — 2016 стала «Музеи и культурные ландшафты» — Прим. авт.) освоили с помощью уже традиционного квеста, презентовали экскурсию Александры Исайковой по истории моды, даже провели экскурсию-концерт. Но зачин торжествам положило открытие выставки ART & SCIENCE из серии «Наука про искусство».

В рамках этого проекта «ханенковцы» представили результаты своих научных исследований — работы по атрибуции произведений искусства, хранящихся в фондах. Проект стал, пожалуй, одним из самых удачных киевских за прошедший год.

Вы, конечно, в свое время читали супермодный «Код Да Винчи» Дэна Брауна. И, скорее всего, смотрели фильм про то, как увлекательно и страшно Роберт Лэнгдон и Софи Нево разгадывают тайну «Тайной Вечери». На ART & SCIENCE посетители Музея Ханенко сами попадают в настоящий искусствоведческий детектив, к счастью — без крови.

«Объектов», над разгадкой тайн которых научные сотрудники музея бились не один год (а зрители проходят этот путь в течение, в среднем, минут пятнадцати на одну витрину или картину), — несколько десятков. От фарфоровых статуэток и даже стульев — до живописи Вильгельма Катарбинского. Загадки на любой вкус! Раскрыли даже тайну павильона Российской империи на всемирной выставке.

В музее еще и обошлись без сомнительных предположений и мистификаций. Все работы сопровождает качественная инфографика с подробным схемой-рассказом о каждом предмете и истории его атрибуции. Проекты подобного уровня мы видели только в ведущих современных западных музеях. Увидеть в самом Киеве экспозицию, над каждой буквой которой можно раздумывать, буквально, часами, стало для нас приятным шоком.

Елена Живкова, зам. директора Музея Ханенко по научно-исследовательской работе:

— Я нашла другие картины этого художника. А потом мне посчастливилось еще больше: я нашла дневник Ломтева. Только благодаря ему я поняла, что означает загадочная надпись на картине: «Cervaro. Olimpiade XXX N.Л. 1845». Оказалось, что «пенсионеры» — художники, которые за казенный кошт ездили из России учиться в Италию, устраивали праздник, который назывался «олимпиадой». Проходил он в предместье Рима под названием Черваро. Это была очаровательная местность, полная пещер и гротов. В одном из гротов художники и проводили свой карнавал, переодеваясь в маскарадные костюмы. Костюм Ломтева на автопортрете удивителен: штаны — одного исторического периода, шляпа — другого…
В «Дневнике» Ломтев писал, что у художников был обычай: потихоньку от остальных празднующих, в одиночестве, заходить вглубь грота. И там у «сивиллы» спрашивать о своей судьбе, что ждет в течение следующего года (потом я, кстати, нашла изображение сивиллы и самого праздника, и даже зарисовку, как художник пишет на стенах грота слово Olimpiade — и номер «текущего» праздника). В общем, на картине изображен судьбоносный момент — вечер «Олимпиады», когда Ломтев узнает свою судьбу на год вперед.
Кстати, в 1845 у Ломтева был сложный период. Он оказался в Италии без денег. В «Дневнике» много раз повторяется: «голодал», «не обедал и не ужинал». Но он все равно все время работал, писал картины. Когда художник уже должен был возвращаться из Италии в Россию, случилась некрасивая история. Чиновник, отвечавший за деньги «пансионеров», украл их и сбежал с любовницей в Америку. Все художники остались без средств, а Ломтев все равно, хотя и с большим трудом, вернулся в Россию. Он пишет об этом в своем дневнике. Сначала попал в Констинополь, потом оказался в Киеве… Кстати, известно, что основатель нашего музея Богдан Ханенко когда-то покупал его произведения. Мы не знаем, эту ли работу. К нам автопортрет

Автопортреты писали не только художники-портретисты. Познание мира через исследование собственного образа широко распространено среди мастеров кисти всех времен. Читать дальше

---

Портрет – реалистичный жанр, изображающий существующего в действительности человека или группу людей. Портрет - во французском прочтении - portrait, от старофранцузского portraire — «воспроизводить что-либо черта в черту». Еще одна грань названия портрет кроется в устаревшем слове «парсуна» — от лат. persona — «личность; особа». Читать дальше

попал из фондов Русского музея, т.к. они решили, что это работа итальянского художника…

(Полностью рассказ смотрите на видео).

Юлия Самойлова, старший научный сотрудник отдела учета и хранения:

— В инвентаре долгие годы про нее было написано просто: «Шкатулка прямоугольная». А в ходе научного исследования выяснилось, что она относится к серии т. н. «ларцов невесты». По форме шкатулка напоминает большие сундуки кассоне, в которых невеста перевозила приданое, и сама вещица входила в приданое.
Шкатулка сделана из дерева и украшена белым резным декором, который формировался из смеси яйца, мела и муки. Орнаменты в период ее изготовления существовали зооморфные и растительные. «Наш» ларец снабжен зооморфным. Фигурки дельфинов, пушка, разнообразные цветы символизируют любовь. «Шкатулки невесты» пропитывали благовониями, афродизиаками, поэтому все предметы, которые в них хранились, тоже приятно пахли.
К сожалению, откуда ларец попал в коллекцию Музея Ханенко, нам не известно. На днище есть штамп флорентийской таможни — скорее всего, предмет был приобретен в Италии. Такие шкатулки создавали и в Венеции, и во Флоренции — в разных местах.
В Музее Виктории и Альберта, в Метрополитен музее выставляются подобные предметы. Они всегда вызывают очень большой интерес у публики.

(Полностью рассказ смотрите на видео).

Кантонский веер «1000 лиц», 19 ст.

Валерия Юнда, научный сотрудник отдела искусства стран Востока:

— Как, вы правда — из «Артхива»? Это замечательно! Я читаю вас постоянно, каждую вашу статью. А теперь, получается, и про себя прочитаю? Ну, надо же!..
…Перед вами — китайский веер, 19 век. «Мандаринский». Он имеет общемировое название «Кантонский веер «Тысяча лиц». Португальские чиновники называли «мандаринами» чиновников китайских, чьим неизменным атрибутом был веер. Почему название «кантонский»? Вся экспортная продукция в Китае производилась только в городе Кантоне. А «тысяча лиц» — оттого, что на этот бумажный «экран» наклеены многочисленные маленькие «лица»: пластинки слоновой кости, причем каждая раскрашена вручную. Еще и на каждой нарисованной человеческой фигурке наклеены одежды из шелка, - получается, тоже аппликация. Когда такой веер в движении, он блестит, будто мерцает, и создается впечатление, что фигурок на нем — и правда, тысячи. Вот такая «3D-технология» 19-го века!

 — Веера с разных сторон украшены отличающимися изображениями. Кстати, знаете, как легко отличить, что это веер именно «кантонский», сделанный на экспорт? Для внутреннего рынка их никогда не рисовали такими яркими — тоны были более сдержанными, и, кстати, в Китае мужские веера (и халаты), в отличие от женских, никогда не украшали изображениями человеческих фигур. На мужских обычно были пейзажи, или стихотворения с пейзажами… А вот экспортные варианты «по половому признаку» не различались. Зато яркие, броские веера служили своеобразной рекламой Поднебесной в остальном мире.

(Полностью рассказ смотрите на видео).

Людмила Кравченко, старший научный сотрудник отдела западноевропейского искусства:

— Витрина делит «фарфор» на две части. На верхней полке — амуры из серии Кендлера «Переодетые амуры». Она достаточно велика. Кендлер отливал парные фигурки амуров, которых одевал на разный манер. В основном, это были аллегории (или же «профессии»): скульптурки, например, символизировали разные национальности и т. п. Амур с завязанными глазами в нашей коллекции — это аллегория

Торжественные, скорбные и величальные, радостные и задорные мелодии очаровывали людей с незапамятных времен, помогая в радости и горе. Тот миг в истории человечества, когда гармония звуков превратилась в музыку, а человек оторвался от будней и, напевая незамысловатый мотив, начал мастерить инструменты, остался не замеченным. В дальнейшем музыка и ее носители претерпели взлеты и падения: от вознесения в рай небесный до низвержения в ад греховный. И сама музыка и инструменты с тех пор стали носителями особого кода, символами различных понятий. Читать дальше

слепой любви.
Кстати, этот, «ослепленный», четвертый по счету амур в витрине — не мейсеновской мануфактуры. Он создан мастерами мануфактуры купца Вильгельма Каспара Вегели из Берлина. Берлинская фарфоровая мануфактура существовала всего несколько лет в 18 веке (1751 — 1757 г. г.). На ней работали скульпторы, которые по разным причинам ушли с мейсеновской фабрики, и они придерживались традиций Мейсена, часто — попросту повторяли то, что делали раньше.
Большинство амуров были аттрибутированы просто как «крылатая девочка», или «девочка с виноградом» — они не были «амурами», и не относились ни к какой серии.

(Полностью рассказ смотрите на видео).

Когда Нацхуд «зажигает»

Какой же день — без ночи, а день музеев — без Ночи музеев? Самым заметным «храмом муз» Киева в «свой» праздник ближе к ночи становится Национальный художественный музей. Причем не просто в силу удачного расположения в самом центре украинской столицы, на Европейской площади. В «доме со львами» всегда придумывают что-то «эдакое», и развлекают публику так, что та, даже раз попав на нацхудовские «посиделки», еще долго помнит музейную эскападу. На следующий год и сама приходит, и друзей приводит.

Такого столпотворения, как в этот раз, не ожидал никто. Своей очереди попасть внутрь здания ожидали сотни людей. Публику, уже осмотревшую (бесплатно!) выставку «Идентификация. За завесой неопределенности» (предмет нашего отдельного репортажа), и поигравшую в музейный квест, и послушавшую ди-джеев и оперную диву Ольгу Гребенюк, и оценившую новую разноцветную подсветку центрального музейного входа, в финале дня ожидало лазерное шоу.

В темноте, под рев машин, мчащихся по улице Грушевского, колонны и портики музея стали фоном для музыкально-световой инсталляции от dj Derbastler и известной медиахудожницы Ольги Кашимбековой.