Обреченный на успех: Christie's соблазняет коллекционеров 17-м номером Ротко

Свой знаменитый стиль «цветового поля», к которому относится и «№ 17», Марк Ротко разработал в конце 1940-х годов. Критики относят его к абстрактному экспрессионизму, однако сам Ротко отказывался называть себя абстракционистом. «Я не интересуюсь взаимоотношениями цвета, формы или чего-либо еще… Меня интересует только передача основных человеческих эмоций — трагедии, экстаза, рока и так далее», — заявлял художник, утверждая, что средства передачи таких эмоций в абстракционизме ошибочно принимаются за саму цель творчества.

За творческим успехом последовал и коммерческий: картины Ротко стремительно росли в цене. Сам художник, однако, придирчиво относился к покупателям: ему было важно, чтобы они разделяли перед его картинами «те же религиозные переживания, которые он испытывал, когда писал их»; тем же, кто не проходил проверку, полотна не продавались ни за какие деньги. Несладко приходилось и организаторам выставок: Ротко скрупулезно диктовал им, на какой высоте вешать картины, и каким должно быть освещение в залах. Благодаря (или вопреки?) этому выставки проходили успешно. Так, в 1961 году полотна Ротко впервые предстали перед британским зрителем в лондонской Уайтчепельской галерее, откуда началось их триумфальное двухлетнее шествие по Европе.

Именно после этой серии выставок картина «№ 17» была продана итальянскому коллекционеру, у которого хранилась до 2001 года. Затем последовала очередная выставка, и полотно вновь оказалось в частной коллекции, чтобы вновь появиться на публике через 15 лет.

Картины Марка Ротко, как и его современников Джексона Поллока и Виллема де Кунинга, высоко оцениваются не только искусствоведами, но и покупателями. Совсем недавно, в мае прошлого года, «№ 10» 1958 г. ушла с молотка почти за 82 миллиона долларов, а тремя годами ранее за «Оранжевый, красный, желтый» 1961 г. выложили немногим меньше 87 миллионов. Парадоксально, но Марк Ротко едва ли одобрил бы такую коммерциализацию своего творчества.

Широко известна история фресок, заказанных владельцами ресторана «Четыре сезона» вскоре после завершения работы над «№ 17» — многие считают их кульминацией в творчестве художника. Около двух лет Ротко трудился над серией полотен, призванных, по его выражению, «отбить аппетит у любого сукиного сына, который когда-либо станет есть в этом помещении». Однако, осознав контраст между роскошной атмосферой ресторана и трагическим пафосом своей живописи, Ротко разорвал контракт и оставил работы себе (впоследствии они были подарены лондонскому музею).

Более подходящей для своих картин мастер счел экуменическую «часовню Ротко» в Хьюстоне: в 1966—1967 годах он выполнил для нее 8 полотен. Выполненные в мрачных тонах, они отражают подавленное состояние духа, в котором художник пребывал в последние годы жизни.