Встретить весну в музее — не значит заскучать! «Метрополитен» освежает восприятие посетителей тремя экспозициями. Выставка «Избранные рисунки и гравюры» — работы мастеров разных эпох, стилей и жанров, отобранные по… цвету! Дега, Матисс, Рембрандт… Все оттенки зеленого — так «Метрополитен» поднимает кураж зрителей, истосковавшихся по шелесту листвы и цвету травы. Освежают восприятие и прерафаэлиты, во второй половине XIX в. сломавшие лед викторианского академизма. Около 30 работ из коллекции музея — на выставке «Наследие прерафаэлитов. Британское искусство и дизайн». Наконец, теплый восточный ветер привнес свое дыхание и в необычную экспозицию под названием «Ковры Востока в живописи Запада».
«Избранные рисунки и гравюры» : какое все зеленое!
Настоящим триумфом зеленого цвета стали отобранные для выставки работы, исполненные на бумаге в самых разных техниках и жанрах — будь это пастель — балерина Эдгара Дега, изысканные арт-деко бабочки Эжена Алана Сеги, или изумрудные квадраты Джозефа Альберса. Книжные иллюстрации, цветные гравюры, работы старых мастеров и импрессионистов показывают зрителям, как можно использовать все богатство оттенков зеленного в исторических, практических и эстетических целях. Красиво!Среди щедро представленных работ импрессионистов (Поль Синьяк, Камиль Писсарро, Анри-Эдмонд Кросс) особо выделяется гуашь на шелке Писсарро — две болтающие в саду женщины, исполненные яркими, сочными пуантилисткими (точечными) мазками.
«Наследие прерафаэлитов. Британское искусство и дизайн»
Молодые художники решили не следовать ритму природы в ее плавном развитии, а совершить истинно «человеческий» скачок! Назвав себя «Прерафаэлитское братство», писать картины по-новому, сменить тусклые, устоявшиеся каноны на буйство красок жизни, страстно всмотреться в ее подробности и «фибры души». Впрочем, молодые творцы не собирались разрушать «до основанья», а выбрали себе образец для подражания — художников раннего Ренессанса эпохи «до Рафаэля», с которого принято отсчитывать начало академизма. И тут же были объявлены неумехами! Если бы не Джон Рёскин… Он подвел теоретическую базу под новое течение, объяснив публике (а может и самим «братьям»), их желание открыть миру «тайны созидания и сочетаний» и объявив, что их работы могут «лечь в основу художественной школы, более величественной, чем все, что знал мир предыдущие 300 лет».
Леди Лилит
1873, 96.5×85.1 см
Выставка, которую кураторы собирали по всему музею (в одних залах — ткани и мебель, в других — книги, рисунки, живопись), представляет разные грани искусства и дизайна, в которые выплеснулась вторая волна движения прерафаэлитов. На ней представлены около 30 работ, выполненных в 1860—1890 гг. Данте Габриэлем Россетти, Эдвардом Бёрн-Джонсом и Вильямом Моррисом. Многие из картин демонстрируются впервые.
«Песнь любви» Эдварда Бёрн-Джонса можно назвать квинтэссенцией чаяний и идеалов прерафаэлитов. В ней сошлось все — романтизм , «ренессансная» архитектура в антураже, идеальная женственность, ветреные вздохи весны и Любовь — любовь ко всем проявлениям жизни в ее красоте и духовности.
Это дивное Братство стало предтечей так любимого многими модерна (арт-деко и арт-нуво), который выплеснулся из века девятнадцатого в век двадцатый и продержался до самой войны — Первой мировой. Но пока в музее «Метрополитен» дышит весна.
Инна Найдис
«Песнь любви» Эдварда Бёрн-Джонса можно назвать квинтэссенцией чаяний и идеалов прерафаэлитов. В ней сошлось все — романтизм , «ренессансная» архитектура в антураже, идеальная женственность, ветреные вздохи весны и Любовь — любовь ко всем проявлениям жизни в ее красоте и духовности.
Это дивное Братство стало предтечей так любимого многими модерна (арт-деко и арт-нуво), который выплеснулся из века девятнадцатого в век двадцатый и продержался до самой войны — Первой мировой. Но пока в музее «Метрополитен» дышит весна.
Инна Найдис
Две молодые крестьянки
1891, 89.5×116.5 см
Среди других сюрпризов — необычный автопортрет
Анри Матисса, вдохновленный голландскими мастерами. Он удивит поклонников более поздних красочных и буйных работ мастера. Также любопытна подборка рисунков и гравюр, на которых фигуры изображены… спиной к зрителю!
Из недавно приобретенных музеем гравюр XVI века привлекают внимание две гравюры неизвестного французского автора, исполненные на дереве, — женщина, играющая на флейте, и женщина, играющая на портативном органе. Заметьте, «анонимность» гравюр и их приобретение столь крупным музеем — признание чистой художественной ценности работ.
Из недавно приобретенных музеем гравюр XVI века привлекают внимание две гравюры неизвестного французского автора, исполненные на дереве, — женщина, играющая на флейте, и женщина, играющая на портативном органе. Заметьте, «анонимность» гравюр и их приобретение столь крупным музеем — признание чистой художественной ценности работ.
Портрет
Козимо Медичи в доспехах — работа Николо дела Касса (филигранные и будто кукольные «кружева» брони и ее «покрой» удивительны!) и множество неожиданных и уникальных работ откроет для себя посетитель этой воистину «зеленой» выставки.
Сроки работы выставки: 11 февраля — 28 апреля
Сроки работы выставки: 11 февраля — 28 апреля
Ковры Востока на полотнах Запада
Восточные ковры для знатока — это целый мир. По рисунку и технологии плетения специалист может определить страну, период и даже ковровую династию, которая его изготовила. Но музей Метрополитен, открывая 11 марта «ковровую» выставку задался совсем другой целью — проследить историю появления ковров в живописи.Привезенные в Европу с Востока, они были предметом роскоши, и с библейских времен символизировали богатство, власть и святость. В XIV веке ковры появляются на полотнах европейских мастеров исключительно в религиозных сюжетах — под ногами Святой Девы, или покрывающими алтарь. Позднее ковры возникают на изысканных натюрмортах, портретах, жанровых сценах, как характерная деталь высокого социального статуса.
Первыми эти образцы ориентального искусства, ввели в свою живопись итальянские художники, отдававшие предпочтение маленьким коврикам из Анатолии, к концу XVI века эта мода распространилась и на северную часть Европы.
В XVII веке, в связи с расширением торговых связей с Востоком, шедевры ковроткачества стали частыми гостями голландских и фламандских полотен. Но в отличие от Востока, где ковры обычно стелятся под ноги, на полотнах они зачастую фигурируют в качестве драпировки стола — в сочетании с серебром, золотом, яствами и музыкальными инструментами — воплощением богатства и праздности бытия.
На выставке представлены всего лишь три полотна голландской живописи середины XVII века из коллекции музея, но в дополнение к ним демонстрируется также три небольших коврика, каждый из которых созвучен одному из ковров, изображенных на картине.
Как вам узор ковра с названием «шахматная доска» на картине с гостями-музыкантами 1659 года — не слишком напоминает традиционные ковры, которые еще так недавно красовались и в наших квартирах?
