Борис Возницкий

В шестнадцать лет Возницкого мобилизовали в советскую армию, и он прослужил семь лет, получив медаль «За отвагу». В армии он подружился с донецким парнем, который разрисовывал письма других солдат. Возницкий вдохновился — и тоже начал рисовать. После войны Борис Григорьевич поселился в Винниках неподалеку от Львова, женился и окончил Львовское государственное училище (сейчас — колледж) декоративного и прикладного искусства имени Труша (1950−1955). Стал преподавать рисование в трех школах и вести детские кружки в Доме пионеров: краеведческий и туристический. В рамках этих кружков и были собраны первые экспонаты для будущего историко-краеведческого музея в Винниках, а пока что их складывали в созданной Возницким комнате-музее. Надо сказать, экспонаты были достойные: в ходе экспедиций по ближним селам и окрестностям Борис Григорьевич с учениками раскопали в лесу два кельтских поселения и собрали уникальную коллекцию. Сейчас эта коллекция выставлена частично в местном музее и частично в Олесском замке.

Ученические экспедиции были прерваны отъездом Возницкого в 1956 году — учиться в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина (бывшая Императорская Академия художеств) на факультет истории и теории искусств. Возницкий был ошеломлен культурным богатством Ленинграда, однако это и заставило его задуматься о ситуации в украинском искусстве — что оно не проигрывает русскому, но исследовано слабее. Так и зародилось намерение поднимать украинское искусство, показать его миру — да и самим украинцам.

В 1960 году Борис Григорьевич начал работать заместителем директора Музея украинского искусства во Львове, а уже в 1962 его назначили директором Львовской картинной галереи.

Возницкий превратил порученную ему картинную галерею в самый большой музей европейского искусства в Украине, которому в 2009 году присвоили статус национального. Вопрос статуса «висел» долго — слишком уж выросло детище: была картинная галерея, а стал музейный центр, включающий в себя семнадцать объектов, среди которых четыре замка. Финансировать все это великолепие государство вовсе не стремилось.

Возницкий собирал по всей Украине картины, скульптуры, иконы, старинные предметы, украшения, элементы интерьера… Но, в отличие от многих своих коллег, личной коллекции никогда не имел. «Я и так самый богатый человек!» — не раз говорил он журналистам. Дескать, все собранное им богатство принадлежит его народу — а, значит, и ему тоже. А еще шутил, что у него четыре замка, — те самые, которые составили «Золотую подкову Львовщины».

Этот человек почти не бывал дома, потому что постоянно колесил от одного замка к другому, из одного поселения в другое — кажется, кроме него, не было никому дела до повсеместно сжигаемых в 60-е, 70-е годы икон, порубленных на дрова скульптур и картин, грубо вырезанных из рам. Он спасал, что мог, не спрашивая разрешения у начальства, потому что разрешения бы никто не дал — но и препятствовать ему не брались: слишком уважаемый был специалист, признанный во всем мире. Во-первых, на тот момент уже вышло из печати несколько искусствоведческих работ Возницкого о реставрированных им объектах (часовня Боимов, Олесский замок), а во-вторых — Борису Григорьевичу просто повезло получить благосклонность нового львовского мэра, который прибыл работать по назначению в «город культуры» — так выразился тогда Брежнев.

Надо ли говорить, что жена недолго терпела такую «семейную» жизнь и развелась с Возницким? Дочь Лариса, однако же, осталась с отцом и много лет жила с ним в крошечной служебной комнате в картинной галерее. Когда выросла, стала реставратором и больше 30 лет проработала на этой должности во Львовской картинной галерее, а в 2012 году стала ее директором. Да и сыновья Бориса Григорьевича не подвели: Олег — тоже реставратор, Андрей — скульптор.

Или другой случай — как в каком-то селе принес Возницкому мальчик два гобелена, до того висевшие над бабушкиной кроватью. Говорит, дед привез с австрийской войны, в музей гобелены брать отказались, потому что они рваные. Борис Григорьевич дал мальчику по 300 гривен за каждый гобелен из собственных денег — и тот убежал довольный. Экспертиза же показала, что гобелены были сотканы в XVI веке — тогда такие вещи создавались мастерицами из Парижа и Брюсселя. В гобелены вплетались золотые и серебряные нити, женские волосы… Австрия пыталась выкупить эти сокровища у Возницкого по 300 тысяч евро — только тот не продал, а повесил их в Олесском замке, где теперь их может увидеть каждый.

Отдельной ассоциацией с именем Бориса Возницкого всегда будет открытие «украинского Микеланджело» — Иоганна Пинзеля. Этот галицкий мастер XVIII столетия был основателем Львовской школы скульптуры, для которой характерна очень своеобразная игра форм поздней барокковой скульптуры с элементами рококо

Рококо называют самым легкомысленным и бездумным из всех стилей в искусстве. Почему тогда рококо столь значимо для русской изобразительной культуры? Почему определение от слова «рококо» звучит для нашего уха так экзотически – «рокайльный»? В чем основное различие рококо и барокко, которые люди малосведущие часто путают? Наконец, почему рококо – это прямой и непосредственный предок современной глянцевой культуры? Обо всем этом пойдёт речь ниже. Читать дальше

. Произведения представителей этой школы исполнены драматической динамики, крайне эмоциональны и жизненны.

Пинзель для Возницкого был особым пунктом в деятельности: его работы, пропавшие из костела на Тернопольщине, Борис Григорьевич выискивал повсюду — словно чувствовал, что медлить нельзя. Искусствовед и директор музея, он мотался на мотоцикле по всей Западной Украине в поисках работ скульптора — и часто обнаруживал их при странных обстоятельствах. То на свежей могиле сельского кладбища кто-то водрузил фигуру Христа работы Пинзеля — Возницкому ничего не оставалось, как привязать сына божьего к себе, сесть на мотоцикл и лично доставить фигуру в музей. А то в Ивано-Франковской области, оказывается, скопилась гора пинзелевских скульптур — так что их уже стали на дрова пускать. Возницкий помчался туда, но когда приехал, уже почти все допилили. Из восемнадцати фигур по 2, 5 метра каждая удалось «возродить» всего пять — поврежденные, с отпиленными частями, они потом еще и в Лувре побывают и будут оценены в миллионы долларов.

В 2012 году Борис Возницкий погиб в автокатастрофе — у него остановилось сердце, когда он был за рулем. В то утро 86-летний директор музея, как обычно, ехал в один из «своих» замков: за полвека по-настоящему самоотверженной работы он сумел реконструировать Олесский, Подгорецкий, Золочевский и Свирзкий замки. Кроме того — основать Музей первопечатника Ивана Федорова, Музей-усадьбу Шашкевича, Музей «Русалки Днестровой», Музей древних памятников Львова и, конечно, Музей Пинзеля. Кроме того — немало потрудиться над сохранением и реставрацией архитектурных памятников родного края, среди которых, к примеру, визитные карточки Львова Бернардинский костел и часовня Боимов.

За время работы Возницкого Львовская галерея искусств увеличила количество экспонатов с 11 000 до 60 000, а львовский регион стал первым по объемам музейных фондов в Украине, составив около 60 процентов музейного достояния страны. В 2013 году той самой галерее искусств было присвоено имя Бориса Возницкого.