Борис
Яковлевич Воробьев

Дипломная работа в ВАХ - "Волчица в капкане", оценка - удовлетворительно. Обучение (1938-1946) проходило на скульптурном факультете. Присвоено звание художника-скульптора.

Скульптор-анималист, работал в различных материалах фарфоре, фаянсе, керамике, стекле, дереве, металле

Один из ведущих скульпторов-анималистов Ленинградского фарфорового завода, заслуженный художник РСФСР, участник всесоюзных и международных выставок, работы находятся в музейных и частных коллекциях.

С 1932 по 1935 год учился в Московском строительном институте. На одной из выставок в 1935 году Борис Воробьев разделил первую и вторую премии с другим художником-самоучкой. Эту выставку случайно увидел приехавший из Ленинграда видный советский художник И. И. Бродский. Он и посоветовал двадцатичетырехлетнему архитектору, уже почти окончившему институт, начать серьезно учиться скульптуре. Такой же совет дал Воробьеву и один из крупнейших художников-анималистов В.А.Ватагин. А это было очень важно. Ведь именно иллюстрации Ватагина к киплинговской «Книге джунглей» были одним из главных толчков, побудивших Воробьева заняться анималистической скульптурой. И совет зрелого художника заставил молодого человека поверить в свое призвание.

В 1936 году Воробьёв оставил Москву и поступил на скульптурный факультет Всероссийской академии Художеств в Ленинграде. В это же время началась его работа на знаменитом Ломоносовском фарфоровом заводе (ЛФЗ), с которым он был связан долгие годы. Заканчивая Академию, Воробьёв первым в её многолетней истории осмелился нарушить непреложную традицию, в 1946 году представив и защитив в качестве дипломной работы не изображение человека, а вырезанную из дерева скульптуру волчицы. Он не только выдержал борьбу с многочисленными апологетами соцреализма - противниками анималистики, но и приобрел достойных сторонников. Это событие стало знаковым в истории советского искусства: с тех пор доступ "зверю" на официальные, а в те годы единственно возможные для художника выставки, был открыт.

Обучаясь в академии у В.Богатырева и А.Матвеева, Воробьев в то же время постоянно пользуется советами и помощью основоположников советской анималистической скульптурной школы И.С.Ефимова и В.А.Ватагина. Влияние Ватагина на творчество Воробьева было особенно сильным. С тех пор Воробьев всю жизнь зовет нежно и почтительно В.А.Ватагина - «батей». Старейший русский анималист был для него подлинным духовным отцом. Именно он помог Воробьеву найти свое истинное место в жизни.

Значительным было влияние и другого большого художника - Ивана Семеновича Ефимова. Оно наглядно проявляется в крупных скульптурах Воробьева, ярким примером которой является памятник «Лось» установленный в Мончегорске. Он выполнен в лучших традициях ефимовского направления анималистического искусства. Однако Воробьев не только следует урокам своих учителей, но и вырабатывает свою манеру интерпретации животного.

Воробьев всегда конкретен. Его животные индивидуальны и поэтому тоже характерны. Но у них, во-первых, совсем не человеческий характера именно характер животного, проявляющийся в повадках и внешнем облике, а во-вторых, в нем есть черты, как будто бы присущие только данной особи. Всегда создается впечатление, что Воробьев лепил не какого-то барсука или медведя вообще, но именно этого, конкретного, хорошо ему знакомого, живущего тут же, рядом, и, наверное, запросто приходившего к Воробьеву на сеансы. Многие его произведения кажутся портретными, хотя мы прекрасно понимаем, что он лепил не с натуры потревоженного тигра или шипящую пантеру. Но, создав их как индивидуализированные, будто бы знакомые автору образы, он тем самым и зрителей, приближает к этим зверям, сделав их и нашими знакомыми, заставив принять и полюбить их. Такова особенность манеры Воробьева, образная основа его творчества.

С 1936 работал в штате ЛФЗ, постепенно осваивая фарфор как материал. Скульптуры Бориса Яковлевича выбивались из общего помпезного ряда «орденоносной бронзы». Изображая гордых и свободолюбивых животных: полных достоинства тигров и медведей, беркутов и барсов, пантер и мудрых орангутангов, он сознательно отказывался от воспевания «образа советского человека» и его «усатых и бородатых» вождей. В 50-е годы Воробьёв стал признанным мастером, участником многих российских и зарубежных выставок (серебреная медаль на Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 г., в 1959 г. - в Остенде, Бельгия, и других), а его работы начали приобретать крупнейшие музеи. Однако всю свою жизнь он был вольнодумцем, отстаивавшим собственную независимость и презиравшим конформизм в искусстве. Имя Воробьёва для любого коллекционера и исследователя искусства, ассоциируется с авторством превосходного по пластике и выразительности анималистического фарфора. Скульптуры, растиражированные на ЛФЗ, до сих пор выпускаются на заводе. Они стали маркой завода и расходятся не только в России, но и по всему миру. Едва ли найдётся коллекция фарфора, в которой не была бы представлена пластика Воробьёва.

Помимо анималистики, широкую известность приобрели фарфоровые статуэтки Воробьёва, иллюстрирующие русские народные сказки и произведения Гоголя, Чехова, Михалкова. Взаимоотношения Воробьёва с администрацией ЛФЗ были достаточно сложными. Его драма - драма художника, работающего на советском фарфором заводе, была в том, что промышленному плановому производству не были нужны неспешно создаваемые произведения высокого художественного уровня, а требовался, возможно, более широкий ассортимент фарфоровых штампов, отвечающих массовым вкусам обывателя. Художник, превращенный в крепостного, пытался спасти честь подлинной «фарфоровой скульптуры» перед тиражным «изделием из фарфора», а его авторское имя подменялось обезличивающим клеймом завода. В 1972 году Б. Воробьёв, расстался с ЛФЗ, мечтая воплотить давно задуманные композиции в других материалах, прежде всего в любимом им дереве. За несколько лет он создал целый ряд значительных станковых произведений, большая часть которых теперь украшает коллекцию Дарвиновского музея в Москве.

Основная же работа, определяющая творческое лицо художника Бориса Яковлевича Воробьева - это анималистическая скульптура. В этой области он создал свои наиболее удачные и значительные вещи. Своим творчеством он открывает нам красоту дикой природы, характер животного на воле, т. е. то, чего мы почти никогда не видим. Тем самым он утверждает значимость природы, пробуждает желание почувствовать ее, услышать ее голос. Фарфоровые „Бегемоты", „Львята" Воробьева проникли в тысячи квартир, украшая наше жилище, принося радость людям и напоминая им, что существует огромный, прекрасный и так часто забываемый нами мир природы — мир великой красоты и простых чувств, мир, из которого человек сам когда-то вышел и к которому ему необходимо приобщаться снова и снова.

К сожалению, многим планам Воробьёва не суждено было сбыться. Его неукротимый, мятежный характер, во многом схожий с чертами его величественных и грозных моделей, не смог уберечь его от тяжёлых конфликтов и переживаний, он был очень ранимым и чувствительным человеком. В 1980 г. Воробьёва настигла тяжёлая болезнь, лишившая его возможности самостоятельно двигаться, говорить и писать. В течение долгих и мучительных последних 10 лет жизни он мужественно сопротивлялся болезни, пытался рисовать и резать по дереву левой рукой. Эти последние работы, хранящиеся у его родственников, являют собой своеобразный памятник его мужеству, подводя итог жизни этого удивительного, талантливого, яркого и сильного человека