В 1819 году родоначальник романтизма
Теодор Жерико представил на очередной выставке парижского Салона свой
«Плот «Медузы». Грандиозное полотно рассказывало о судьбе солдат и матросов с потерпевшего крушение фрегата «Медуза», оставленных в море без воды и провизии на неуправляемом плоту.
«Это сама Франция, это наше общество погружено на плот «Медузы», — сказал о картине историк и публицист Жюль Мишле.
Молодой художник Эжен Делакруа, позировавший Жерико для одного из героев, увидев законченный «Плот «Медузы», был так потрясён, что, по собственным воспоминаниям,
«в восторге бросился бежать, как сумасшедший, и не мог остановиться до самого дома». Можно сказать, что Делакруа не смог остановиться и вернувшись домой, потому что тема моря и смерти, тема кораблекрушения, тема стихии и рока останется с ним навсегда. В 1822 году Делакруа создаст свою первую серьёзную картину
«Ладья Данте», между 1822 и 1847 сделает несколько вариантов иллюстраций байроновского «Дона Жуана», выбрав драматический момент кораблекрушения, а в 1854 напишет
«Христа в Галилейском море». Небольшая картина, сейчас находящаяся в ГМИИ, а некогда входившая в собрание С.М. Третьякова, предположительно была написана около 1840-47 года и, вероятно, продолжает развивать тему луврского
«Кораблекрушения».
В отличие от иллюстрации к Байрону — многолюдной и многословной, подробно изображающий момент, когда выжившие кидают жребий, выбирая, кого принести в жертву голоду, эта картина чрезвычайно лаконична. В небольшой лодке, плывущей без паруса и весел, всего шесть человек — трое из них обессиленно лежат на дне утлой посудины, двое готовятся бросить за борт тело своего умершего товарища. Художник не углубляется в детали, не раскрывает характеров, почти не показывает лиц своих героев, потому что главные здесь не они, а окружающая их стихия, подвижная, дышащая водяная масса, практически сливающаяся с сумеречным небом.
Автор: Оксана Санжарова