Три этюда к фигурам у подножия распятия (вторая версия)

В 1945 году Фрэнсис Бэкон заставил мир притихнуть, явив ему «Три этюда к фигурам у подножия распятия» - одну из своих самых яростных пугающих и необъяснимых работ. Сам Бэкон считал ее своей первой большой удачей, он приложил немало усилий, чтобы собрать и уничтожить все, что написал до нее. Без малого полвека спустя он вернулся к тому, с чего начинал – переписал «Три этюда» в изысканных багровых тонах.

Случается, классические записи теряют после ремастеринга что-то трудноуловимое, но важное в звучании. С «Этюдами» произошло нечто подобное: добрав в размерах и внешнем лоске, они заметно потеряли в первобытной хтонической жути. Оригинальные «Этюды» ревели зрителю прямо в лицо. Ремейк так и просится в дорогой интерьер.

Критики встретили его прохладно. Одно из самых сочувственных и точных высказываний в адрес картины принадлежит литератору Джонатану Литтеллу, писавшему: «Бэкон добровольно жертвует незрелой грубостью, пульсирующим примитивным гневом и дикой энергией оригинала ради великолепной лирической элегантности – темной, чувственной и, самое главное, проникнутой духом живописи».

«Этюды» 1944-го было интересно разбирать на предмет влияний, источников вдохновения, двигавших рукой Бэкона помимо, а, может быть, и вопреки его воле. Случайно ли фигура слева так похожа на известную фотографию медиума Евы Каррьер, сделанную в 1920 году бароном фон Шренк-Нотцингом? Действительно ли ягодицы биоморфа на центральной створке триптиха напоминают очертаниями «Венеру с зеркалом», столь любимого Бэконом Веласкеса? А повязка у него (у нее?) на глазах – может быть, Бэкон цитирует «Осмеяние Христа» Маттиаса Грюневальда? Далее по списку.

С обновленными «Этюдами» все было уже более или менее ясно, и культурологические интриги больше не будоражили горячие головы. Публика сделалась более искушенной – в том числе по части разнообразной культурной жути. На дворе был 88-й. Стивен Кинг давно написал «Сияние», Спилберг снял «Челюсти», Дэвид Линч (к слову, большой фанат Бэкона) уже принес на телевидение наброски «Твин Пикс». Пугать мир стало сложнее, да Бэкон, кажется, и не пытался. Так зачем же ему понадобилось пересочинять один из главных своих хоррор-шлягеров?

Тот же Джонатан Литтелл советует обратить внимание на одну важную деталь: помимо прочего в «Этюдах» 88-го Фрэнсис Бэкон показывает публике болт.

В оригинальной версии триптиха тренога на центральной створке набросана бегло – она, скорее, обозначена, чем написана. В ремейке тренога воспроизведена по меркам Бэкона тщательно и реалистично. Две деревянные пластины скреплены массивным болтом и стальной пластиной, какие используют для починки ветхой мебели. По мнению Литтелла, переписывая триптих, Бэкон подсознательно искал опоры. Ему было 79. Через год ему удалят почку, еще через три он умрет. Его тело требовало ремонта. Его беспорядочная, безоглядная жизнь нуждалась хотя бы в иллюзии устойчивости. Как бы ни куражился Бэкон в своих любимых пабах в Сохо, он это чувствовал.

«Великолепная лирическая элегантность» поздней версии «Этюдов», ее сдержанная палитра и выверенные пропорции в большей степени соответствуют мироощущению Бэкона на пороге девятого десятилетия: ярость перманентного и не вполне осознанного бунта сменилась спокойным осознанием неизбежного. Вот и у левого биоморфа (ранее слепого) появилось что-то вроде взгляда. Реальность все еще страшна, но бояться уже поздно. Да и слишком уж интересно, чем все закончится.

Автор: Андрей Зимоглядов