Сериал «Гений: Пикассо»: страсти, клише и немного искусства

Знаменитым художникам катастрофически не везет с кинематографом: о них удручающе редко снимают по-настоящему достойные художественные фильмы. Кто-то придерживается принципа «о великих — либо хорошо, либо ничего», оправдывая все их недостатки, пороки и дурные поступки гениальностью и талантом. Кто-то, наоборот, делает упор на то, что «художник — тоже человек», но впадает в другую крайность, методично перетряхивает грязное белье и вытаскивает из шкафов все скелеты, забывая при этом, собственно, о творчестве. До появления сериала от National Geographic был снят лишь один художественный фильм, целиком посвященный испанскому художнику, — «Прожить жизнь с Пикассо» о его отношениях с Франсуазой Жило. Главную роль в нем исполнил Энтони Хопкинс, видимо, выбранный создателями из-за определенного внешнего сходства с Пикассо, но сыгравший, мягко говоря, неубедительно.

Создатели «Гения» подошли к выбору актера на главную роль со всей ответственностью. Антонио Бандерас, как и Пабло Пикассо, родом из Малаги, и ему прекрасно удается воплотить образ харизматичного, эмоционального, но не слишком многословного художника с обжигающим взглядом и мощным сексуальным зарядом. Для правдоподобной игры Бандерасу вполне достаточно полутонов, эмоциональных оттенков в голосе и живой мимики. Что касается остальных актеров, сыгравших юного Пикассо в трех разных возрастах, то здесь создатели сериала решили не рисковать, полагаясь на одни только актерские способности, и прописали максимально понятные и недвусмысленные диалоги, чтобы зритель точно понял, что ему хотят донести.

Диалоги — одна из самых слабых сторон сериала «Гений: Пикассо». Они чересчур прямолинейны, зачастую слишком высокопарны и порой превращаются просто в набор штампов. Юный Пабло то и дело восклицает: «Я могу рисовать только то, что чувствую!», «Вы учите только правилам и имитации! А я хочу создавать что-то оригинальное! Уникальное!», «Художники должны быть свободными! Без всяких ограничений!» Восклицает, впрочем, не только он один. Дора Маар, прочитавшая в газете о бомбардировке Герники, страстно заявляет: «Это не должно сойти им с рук! Они напали на твой народ!» Однако, если верить сериалу, то на написание «Герники» Пикассо вдохновила не столько бомбардировка, сколько драка Доры с Мари-Терез Вальтер в его студии. Пока две женщины царапаются и тягают друг друга за волосы, Пикассо с довольным смехом взбирается на стремянку и начинает рисовать. Точнее, берет в руки кисть. Потому что работы художника нам, по большому счету, почти не показывают. Картины появляются на холсте сразу и целиком, будто бы по волшебству.

И вот еще один большой недостаток «Гения»: он рассказывает вместо того, чтобы показывать. А ведь в сериале об одном из самых плодовитых художников в истории показать можно было столько, что одного сезона на это не хватило бы. И тем не менее живопись здесь задвигается в лучшем случае на второй план, а основное внимание уделяется любовным похождениям Пикассо. И это при том, что снят сериал на высшем уровне: детали, крупные планы, великолепная натура. Съемки проходили на родине Пикассо и Бандераса в Малаге, а также в Барселоне, Париже и Будапеште. Если второй сезон «Гения» и стоит смотреть, то хотя бы ради красивой картинки. Но едва ли — ради картин.

К слову, та самая стычка между Дорой Маар и Мари-Терез Вальтер действительно имела место. Сам Пикассо часто с гордостью вспоминал о том, как за него дрались женщины. Вообще складывается впечатление, что сценаристы старательно прошлись по списку статей вроде «100 интересных фактов о Пабло Пикассо» и превратили его в сериал. Вот Пабло появляется на свет, и все думают, что он родился мертвым, но потом дядя выдыхает ему в лицо дым от сигары, и младенец начинает плакать. Вот его крестят в церкви, перечисляя все его многочисленные имена. Вот его первая картина «Пикадор», написанная в возрасте девяти лет… Можно даже не сомневаться, что в следующих сериях нам покажут знаменитый диалог Пикассо о «Гернике» с немецким офицером и историю о том, как художника обвинили в краже «Моны Лизы».

Западные телевизионные критики, которым канал National Geographic предоставил сразу четыре первые серии второго сезона для написания рецензий, не скрывают своего разочарования и не жалеют едких комментариев. Вот, что они пишут.

«Самая характерная черта „Гения“ — его верность голливудской традиции изображения великих художников и мыслителей. Это означает, что речь будет идти о чем угодно, кроме гениальности. Часто она будет идти о сексе, что делает Пикассо с его многочисленными женами и любовницами идеальным персонажем. Иногда — о нацистах. Но в первую очередь это будет история о том, как превратить жизнь великого человека в типичную мелодраму о разгневанном молодом человеке, со всеми вытекающими клише. Первые серии второго сезона посвящены теме свободы, где молодой Пикассо-бунтарь вынужден изрекать банальности, а зрелый Пикассо велит садовнику не подрезать розы, потому что они должны расти свободно».
Майк Хейл, The New York Times

«Постановка Театра Плохих Акцентов, которая разыгрывается вокруг родных акцентов Бандераса и Поэзи, вышла неудачной. Очевидно, никто не посоветовал актерам слегка приглушить свою „испанскость“ или „французскость“. Никто не сказал им: „Просто разговаривай с легким европейским акцентом“. Это можно простить Саманте Колли, которая играет Дору Маар — художницу, склонную к драматизму и преувеличению. Но когда появляется Т.Р. Найт (исполнитель роди Макса Жакоба — ред.) и надевает лингвистический эквивалент берета, красной полосатой футболки, хрустящего багета и „Голуаз“ без фильтра, очень сложно не смеяться. Момент, когда Макс говорит, что его цель — „уход от банального“, вызывает несколько минут неконтролируемого хихиканья, что явно не соответствует торжественности сцены».
Дэниел Финберг, The Hollywood Reporter

«Такой буквальный подход к повествованию сбивает с толку, учитывая ресурсы, доступные Кену Биллеру, чтобы рассказать эту историю правильно. Так что выбранная концепция, похоже, обусловлена не бюджетными ограничениями, а пределами творческих способностей самих авторов. <…> И если вы ищете ответ на вопрос о том, как Пикассо осваивал и применял искусство ухаживания, покорения и жонглирования таким количеством любовниц в одно и то же время, то второй сезон „Гения“ как раз об этом. Что же касается скрытого дара, благодаря которому Пикассо стал героем сериала с таким названием, то эта тема здесь, к сожалению, осталась нераскрытой».
Мелани Макфарленд, Salon

Режиссеру и одному из сценаристов «Гения» Кену Биллеру критики кроме прочего вменяют в вину выбор главных героев первых двух сезонов. Альберт Эйнштейн и Пабло Пикассо — мужчины, жившие в одно время и сталкивавшиеся с похожими проблемами, например, с неприятием со стороны консервативного профессионального сообщества и с нацистским режимом. Команда «Гения», похоже, прислушалась к критике, и канал National Geographic объявил, что героиней третьего сезона станет создательница «Франкенштейна» Мэри Шелли. Остается только гадать, напишет ли она в кадре хоть строчку?