увійти
Увійдіть на сайт
Залогіньтесь, щоб використовувати максимум функцій Артхіва
Биг-бэнд
Лерой Нейман • Живопис, 2009, 270×390 см
Опис картини «Биг-бэнд»
Детство Лероя Неймана выпало на занятные времена. «Ревущие двадцатые», это были годы Чарли Чаплина и Коко Шанель, Эрнеста Хемингуэя и Аль Капоне, сухого закона и Великой депрессии, первых коммерческих радиостанций и инсулиновых инъекций.
Кроме того, это была эпоха биг-бэндов. Гарлемский ренессанс, дни, в которые, как сказал бы Дюк Эллингтон, «все, что не имело свинга, не имело смысла».
Лерой Нейман рос под джазовый аккомпанемент и как художник – охотнее джазовых музыкантов он рисовал разве что боксеров.
В середине 2000-х Нейман задумал написать биг-бэнд Линкольн-центра. И вдруг, неожиданно для себя, нарисовал Эллу Фицджеральд. Он нарисовал Дюка Эллингтона и Чарли Паркера, Джона Колтрейна и еще 13 культовых музыкантов, не имеющих никакого отношения к биг-бэнду Линкольн-центра. Когда картина была закончена, на ней были только двое участников первоначального замысла – Уинтон Марсалис и его труба.
Вместо биг-бэнда Линкольн-центра Нейман нарисовал биг-бэнд своей мечты. Остается только гадать, как звучала бы дрим-тим, столкнись все эти имена, личности, манеры и эго на одной сцене. Глядя на эту картину, одни знатоки джаза мечтательно закатывают глаза. Другие инстинктивно втягивают голову в плечи – такой концентрации гениальности мироздание могло бы и не стерпеть.
До самой смерти Лерой Нейман считал «Биг-бэнд», если не лучшей, то уж точно самой любимой своей работой. Долгое время он не решался с ней расстаться. В конце концов, Фонд Лероя Неймана передал полотно в дар Музею американской истории Смитсоновского института, вместе с 2.5 миллионами долларов, предназначенных на развитие благотворительных программ. Сейчас картина висит в тематическом ресторане на первом этаже музея, а сам ресторан носит имя LeRoy Neiman Jazz Café.
Что касается истории с биг-бэндом Линкольн-центра, она многое объясняет про Лероя Неймана и его творчество. Действуя интуитивно, поддаваясь порыву, постоянно импровизируя, он был одним из самых успешных джазменов живописи. И если бы его картину увидел Дюк Эллингтон, он бы наверняка заметил, что у Неймана есть свинг.
Автор: Андрей Зимоглядов
Кроме того, это была эпоха биг-бэндов. Гарлемский ренессанс, дни, в которые, как сказал бы Дюк Эллингтон, «все, что не имело свинга, не имело смысла».
Лерой Нейман рос под джазовый аккомпанемент и как художник – охотнее джазовых музыкантов он рисовал разве что боксеров.
В середине 2000-х Нейман задумал написать биг-бэнд Линкольн-центра. И вдруг, неожиданно для себя, нарисовал Эллу Фицджеральд. Он нарисовал Дюка Эллингтона и Чарли Паркера, Джона Колтрейна и еще 13 культовых музыкантов, не имеющих никакого отношения к биг-бэнду Линкольн-центра. Когда картина была закончена, на ней были только двое участников первоначального замысла – Уинтон Марсалис и его труба.
Вместо биг-бэнда Линкольн-центра Нейман нарисовал биг-бэнд своей мечты. Остается только гадать, как звучала бы дрим-тим, столкнись все эти имена, личности, манеры и эго на одной сцене. Глядя на эту картину, одни знатоки джаза мечтательно закатывают глаза. Другие инстинктивно втягивают голову в плечи – такой концентрации гениальности мироздание могло бы и не стерпеть.
До самой смерти Лерой Нейман считал «Биг-бэнд», если не лучшей, то уж точно самой любимой своей работой. Долгое время он не решался с ней расстаться. В конце концов, Фонд Лероя Неймана передал полотно в дар Музею американской истории Смитсоновского института, вместе с 2.5 миллионами долларов, предназначенных на развитие благотворительных программ. Сейчас картина висит в тематическом ресторане на первом этаже музея, а сам ресторан носит имя LeRoy Neiman Jazz Café.
Что касается истории с биг-бэндом Линкольн-центра, она многое объясняет про Лероя Неймана и его творчество. Действуя интуитивно, поддаваясь порыву, постоянно импровизируя, он был одним из самых успешных джазменов живописи. И если бы его картину увидел Дюк Эллингтон, он бы наверняка заметил, что у Неймана есть свинг.
Автор: Андрей Зимоглядов
