Омнибус II

С первого взгляда не очень понятно, что подвигло всегда такого несерьезного и жовиального Цорна на создание остросоциального сюжета, не утратившего актуальность и доныне. С той разницей, что сегодня омнибус на холсте заменили бы вагон метро или салон маршрутки, а наряды с прическами соответствовали бы духу времени. Но атмосфера вечернего часа пик, когда утомленные длинным рабочим днем люди (кто-то даже пытается урвать кусок сна по дороге домой), смотрят невидящим взглядом куда-то вглубь себя, кажется до боли знакомой всем.

Картина Цорна «В омнибусе» выбивается из его излюбленных мотивов как нелюбимый пасынок, подкидыш или незаконнорожденное дитя среди прочих, благородных и пышущих благополучием братьев и сестер. Портретов знати всех сословий (короли, президенты и миллиардеры выстраивались к балагуру-шведу в очередь); пышнотелых обнаженных нимф, любующихся своим отражением в водной глади; мирных сельских видов страстно любимой художником малой родины.

Шутка ли?

Цорн в целом едва обращался к сценам из городской жизни. Разве что к экзотическим: его страстную натуру одинаково манил и этнический колорит дам из высшего света Алжира, и скромное обаяние нищих уличных музыкантов Италии. Припоминается еще один туристический сюжет– промозглые и унылые «Впечатления от Лондона», написанные годом раннее «Омнибуса». И, к слову, тоже запечатлевшие этого представителя общественного транспорта на конной тяге, только на сей раз снаружи, а не изнутри.

Выясняется, ключ к загадке насколько прост, настолько и нетривиален (что вполне в духе эксцентричного Цорна). Видите ли, ему сцена в омнибусе показалась вовсе не удручающей и наталкивающей на мысли, каким трудом человеку приходится зарабатывать на хлеб насущный в городе, но напротив – комичной.

Он вспоминает: «Сюжет забавлял меня тем, что самые разные люди встречаются друг с другом во время поездки – рабочий, который устал после изнурительного трудового дня, хочет уснуть у плеча своей красивой незнакомой соседки; молодая модистка на переднем плане, на лицо которой падает пятно электрического света с середины бульвара, и которая, как я считаю, типична для трудолюбивого, честного и доброго французского рабочего класса. Я совершил много поездок с Монмартра в омнибусе, прежде чем [представление о будущей картине] прояснилось у меня в голове, а потом и в работе».

Для создания полотна потребовались не только неоднократные рейсы по маршруту, но и несколько попыток. Это – вторая из них. На первой отсутствует обрезанная краем холста фигура мужчины на переднем плане - облюбованный импрессионистами способ вовлечения зрителя в пространство картины. Третья представляет собой офорт – зеркальное отражение второго сюжета. Сохранились еще два подготовительных этюда маслом, на которых одна и та же героиня выглядывает из окна омнибуса (1, 2).

Кстати, наиболее известная, вторая версия, содержит "пасхальное яйцо" – скрытый автопортрет Цорна: присмотритесь внимательнее к чопорному мужчине с роскошными усами в цилиндре.

Ах, вернисаж!

Картина Андерса Цорна «В омнибусе» стала первой его работой, проданной в США. Он привез ее в Чикаго для участия во Всемирной Колумбовой выставке 1893 года, приуроченной к 400-летию «открытия» Америки. Это событие не могла пропустить и одна из наиболее известных коллекционеров искусства того времени, американка Изабелла Стюарт Гарднер.

По легенде, Изабелла была настолько очарована холстом, что тут же спросила стоящего рядом мужчину, можно ли его купить, и не знаком ли он часом с автором. Этим мужчиной оказался Цорн. Она воскликнула: «Неужели это вы! Что же, я уверена, в скором времени мы можем стать неприятелями… Либо, в противном случае, очень быстро подружимся. Вы просто обязаны явиться сегодня к чаю!» Так случайная встреча стала началом многолетней дружбы. А тут же приобретенное судьбоносное полотно до сих пор хранится в музее Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне.

Там же можно увидеть портрет основательницы музея кисти самого Цорна. Впервые он предпринял попытку запечатлеть свою высокую покровительницу в феврале 1894 года, во время визита в фамильной бостонской резиденции. Результат не показался успешным ни ей, ни самому художнику. Что немудрено: Изабелла вышла на офорте похожей на печального гнома.

Но Цорн не сдавался, повторяя попытки на протяжении нескольких недель, пока они с женой гостили у Гарднеров в венецианском Палаццо Барбаро. Именно там ему удалось уловить момент, когда миссис Гарднер распахивала французские створки балкона, возвращаясь в студию. «Стой где стоишь! – воскликнул художник. – Именно такой я хотел тебя запечатлеть».

Автор: Наталья Азаренко