Художник Вячеслав Брейш

Шестерки пьют и пьют тузы,
Сказал однажды Лао-Цзы,
Мир - двойственный, так учит дао:
Дзы - трезвенник, бухает - Лао.

И так. Про политику ни слова.
Живет на свете очень интересный художник. Совершенно ни на кого не похожий. Впрочем внешне, может, и похож на кого-нибудь, а вот своими работами - отнюдь. Спрашиваю: 'Слава, почему, в основном, японцы, негры, гейши, борцы сумо, самураи?'
- Так, - отвечает Слава, - а что?!
И я его понимаю!
Одни красят цветы, другие деревья и воду. Изображают Марию в родовых муках. А. С. Пушкина на горшке сочиняющего очередной шедевр. Льва Толстого, задумчиво смотрящего, как на его письменном столе пыхтящий паром локомотив вот-вот переедет А. Каренину. Мужиков в станционном туалете. Или всенародно любимый "Черный квадрат"... Спешат художники занять место, прозвучать, завоевать Олимп, оставить след...
А шо делать?! И им хочется жить красиво.

Одного мальчика спросили: 'Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?'
- Буржуем!
- Почему?!
- А они ничего не делают и у них все есть!
Возможно, Слава в детстве мечтал стать самураем или борцом сумо? Но уж точно не космонавтом.
Вырос, призвали его в железнодорожные войска и не куда-нибудь, а прямиком на БАМ. Вот она, судьба! До Японии, можно сказать, рукой подать! Но Слава не подал. Долг, присяга, и тд, и пр, и тп.
Вернулся, красавец-ефрейтор, и... нет, не взял в руки катану, взял карандаш, кисть и начал учить себя изображать мечту. И до того научился, что теперь, глядя на холсты Славы Брейша, можно подумать, что древней культуре японской живописи не хватало именно стиля "брейши-э'. Насчитав 52 направления японского искусства, сбился и перестал считать. Но работы Славы не затеряются в этом цветущем японском саду стилей и направлений. Да и сам Слава не затерялся бы, подай он рукой в свое время - рост под два метра, разворот плеч, посадка головы, изысканные бородка и усы, тембр голоса...
Но зачем японцам лишняя конкуренция? Зачем этой древней культуре мощный соперник? Появляется предположение - японцы доверили Славе продвигать свою культуру, в центре Европы, снабдив (когда?! где?!) ключами к тайным комнатам асимметричной японской души.
Как-то сидя напротив коллеги в его подвале-мастерской, слушая замечательную музыку, попивая совсем не саке, закусывая отнюдь не сырой рыбой с рисом... размышлял: каким образом к художнику приходит тот, или иной замысел? Почему один копирует видимое глазами, а другой изображает мечту?
Снова спрашиваю: 'Слава, почему, в основном, японцы, негры, гейши, борцы сумо, самураи?'
- Так, - отвечает Слава, - а что?!
Не разговорчив мой собеседник. Не любит разглагольствовать "за искусство". И я его понимаю - зачем говорить? - делать нужно!
И Слава делает. Плодовитость - невероятная! Трудоспособность - потрясающая! Десятки эскизов к любой работе! А каков порядок и чистота в мастерской! Хочется приходить со своими тапочками!
И пусть мне после этого кто-нибудь не поверит, но буду упорно думать о несоответствии записи в графе 'национальность' у некоторых индивидуумов с их действительной принадлежностью к совершенно иному народу. Конечно, посидишь с художником совсем немного и сразу видно и понятно - Слава, слава Богу, не японец. Абсолютно ничего не имею против высококультурного, трудолюбивого, много выстрадавшего народа. Но, Слава - японец?! Это неправильно. Тем не менее...

Однажды... небольшой группе киевских художников предложили выставиться во Франции. Состав был сильно различен и профессионально, и по возрасту. Живописцы, графики, скульптор, ювелир, художник по тканям. Возраст от 20 до 60. Каждый - самобытность, величина, талант! И все же... Слава выделялся. Молод, красив, импозантен, работы необычны, подача неожиданна, фамилия редкая. Эльзасским гражданам было легко выговорить фамилию Вячеслава в отличие от остальных. Мою, например, так и не смогли.
Успех был ошеломительный! 80% продаж! Приходим к 9-и утра на открытие, а небольшой народ уже стоит, ждет когда откроют зал! Это невероятно! Притом, что мы совершенно неизвестны ни местной публике, ни окрестной. Да нас и на Родине знали только в узком кругу специалистов (за исключением выдающейся Ольги Рапай). Безусловно нужно отдать должное организатору и воплотителю в жизнь всей этой идеи - Оливье Фавру с супругой.
Утро. Супруга Оливье Флоранс звонит подруге.
- Дорогая, ты уже посетила прелестную выставку украинских художников?
...
- Как, ты не была?!
...
- Значит так, завтра я тебе позвоню и...
Завтра.
- Дорогая, ну, как тебе? Как впечатления? Что купила?
...
- Как, ты совсем ничего не купила?!
...
- Значит так, завтра я тебе позвоню и...

Работало это безотказно! Но, в основном, интерес проявили простые граждане, близкие к восхищению прекрасным. Работы Вячеслава шли на "Ура!". Слава еще не достиг, в то время, настоящего уровня нормальной гонорарности - его планшет, на красивой подставке, "худел" с каждым днем. Такую красоту, да за такую цену... Эльзасцы знали, что почем.
В отличии от тогдашних не эльзасцев. А француженки... Они млели и изнывали. Слава пользовался успехом не только как художник. Ему было рукой подать до французского гражданства. Но... Слава и тут не подал. И мы уехали тем же составом, каким приехали, сильно облегчив нагрузку фургончика проданными работами. Дамы не бросали во след чепчики, но какая-то грусть в окружающей Эльзасии наблюдалась.
Я стал чаще заходить в подвал к Славе. Наблюдая эволюцию его техники, пытался понять, как же он достигает того, или иного эффекта? Спрашиваю: 'Слава, а как ты это сделал?'
- Где?
- Вот в этом месте.
- Так, - отвечает Слава, - а что?!
Мне сильно захотелось иметь хотя бы одну Славину работу. Прекрасно понимая, что не потяну на 'так почем - почем?', предложил бартер - портрет на композицию. Славе понравился портрет, мне - композиция. До сих пор имею ощущение неравнозначности обмена - какой-то портрет на такую сложную и разноплановую работу! Разница между первым портретом и вторым - пять лет. Но как изменилась натура. Сколько вдумчивой мудрости появилось в лице Славы. Ежели надеть ему на голову самурайский шлем... будет натурально главный герой фильма "Семь самураев". Даже глаза стали слегка раскосы. У художника Вячеслава Брейша масса наград и дипломов. Будь я в состоянии направлять их поток, присвоил бы Славе звание 'Народный'. И хотя подобное звание (насколько мне известно) существует только в пределах нашей задумчивой действительности, присвоил бы Славе звание Народный художник Японии. Со всеми вытекающими японскими последствиями.
Банзай тебе, Слава!