войти
Войдите на сайт
Залогиньтесь, чтобы использовать максимум функций Артхива
Череп коровы и коленкоровые розы
Джорджия О'Киф • Живопись, 1931, 91.4×61 см
Описание картины «Череп коровы и коленкоровые розы»
Первое путешествие на Юго-Запад США стало для О’Киф поворотным моментом как в творческой, так и в личной жизни. В это время она переживала кризис в отношениях с мужем Альфредом Стиглицем, и поездка в Нью-Мексико с подругой Ребеккой Стрэнд стала для художницы своего рода реабилитационной терапией после серьезной травмы. Здесь был бесконечный простор, в котором невозможно увидеть точку соприкосновения неба и земли, здесь была захватывающая дух голая пустыня, рваные горные пейзажи и окаменелости, над причудливыми формами которых поработала сама природа. Эта первозданность и нетронутость впечатлила О’Киф на всю оставшуюся жизнь и превратилась в источник постоянной необходимости переносить увиденное на холст.
До этого О’Киф искала вдохновения по большей части в живой природе. В Нью-Йорке она покупала срезанные цветы и запечатлевала на холсте, пока в них еще оставалась жизнь. Здесь же, в Нью-Мексико, где время, казалось, застыло на месте, она неожиданно смогла увидеть живое в мертвом. На первых полотнах того периода О’Киф изображала местные пейзажи, кресты и архитектуру, в частности церковь Святого Франциска Ассизского. Но в 1930 году на Юго-Западе случилась сильнейшая засуха, ставшая причиной гибели множества животных. Их кости, выбеленные солнцем и отшлифованные ветром и песком, восхитили художницу и поразили ее воображение. Она писала черепа, хребты и тазовые кости беспрерывно и собрала целую коллекцию найденных в пустыне «трофеев», которую позже привезла в Нью-Йорк.
Картина «Череп коровы и коленкоровые розы» поражает ощущением полнейшего спокойствия и умиротворения. Даже украшенный «похоронными» искусственными цветами, череп имеет мало общего со смертью в ее привычном понимании. Сама О’Киф говорила о своих картинах с костями так: «Для меня они прекрасны, как ничто. Для меня они, как ни странно, гораздо более живые, чем животные, которые ходят вокруг. Эти кости, кажется, врезаны глубоко в центр чего-то остро живого посреди пустыни, несмотря на то, что она безбрежна, пуста и неприкосновенна».
Автор: Евгения Сидельникова
До этого О’Киф искала вдохновения по большей части в живой природе. В Нью-Йорке она покупала срезанные цветы и запечатлевала на холсте, пока в них еще оставалась жизнь. Здесь же, в Нью-Мексико, где время, казалось, застыло на месте, она неожиданно смогла увидеть живое в мертвом. На первых полотнах того периода О’Киф изображала местные пейзажи, кресты и архитектуру, в частности церковь Святого Франциска Ассизского. Но в 1930 году на Юго-Западе случилась сильнейшая засуха, ставшая причиной гибели множества животных. Их кости, выбеленные солнцем и отшлифованные ветром и песком, восхитили художницу и поразили ее воображение. Она писала черепа, хребты и тазовые кости беспрерывно и собрала целую коллекцию найденных в пустыне «трофеев», которую позже привезла в Нью-Йорк.
Картина «Череп коровы и коленкоровые розы» поражает ощущением полнейшего спокойствия и умиротворения. Даже украшенный «похоронными» искусственными цветами, череп имеет мало общего со смертью в ее привычном понимании. Сама О’Киф говорила о своих картинах с костями так: «Для меня они прекрасны, как ничто. Для меня они, как ни странно, гораздо более живые, чем животные, которые ходят вокруг. Эти кости, кажется, врезаны глубоко в центр чего-то остро живого посреди пустыни, несмотря на то, что она безбрежна, пуста и неприкосновенна».
Автор: Евгения Сидельникова
